Не понимая, с каких это пор Геката воспылала к моему папуле такой страстью -обычно она его в упор не замечала -я страдальчески вздохнула и нажала на дверную ручку, позволяя створке распахнуться.

Гекка тут же, не давая двери полностью открыться, рванула внутрь.

Раздался грохот разбитой чашки, папин мат и совершенно счастливый собачий визг.

Сердце пропустило пару ударов -так радоваться кому -то постороннему Геката просто не могла.

Следовательно, в кабинете, кроме папы, есть кто -то еще -тот, кого Гекка знает и очень, очень любит.

Руки затряслись.

– Татьяна Леопольдовна?
– горничная встревоженно вгляделась в мое явно побледневшее лицо.
– Вам плохо?

– Нормально, - с трудом произнесла я одеревеневшими губами, посмотрев на содержимое подноса, который она держала в руках. Сахарница, блюдце с тонкими кружочками лимона, исходящий ароматным паром кофейник и две, две кофейные чашки из тонкого костяного фарфора.

В груди что -то сжалось, словно ледяная рука сдавила сердце, а потом мне резко стало легче дышать.

Поняв, что оттягивать неизбежное бессмысленно, я толкнула дверь ладонями, распахивая уже до упора, и на подгибающихся ногах вошла внутрь.

– Татьяна Леопольдовна, мое почтение, -насмешку в голосе Юрия я привычно проигнорировала, не удостоив начальника службы безопасности даже взглядом.

– Привет, папа, -ровным, лишенным всяческих эмоций голосом, произнесла я, смотря только на родителя, который сидел за столом.

Горничная проскользнула мимо меня и аккуратно водрузила поднос на журнальный столик, прямо рядом с человеком, сидящем в кресле, смотреть на которого я себе решительно запретила.

– Я тоже рад тебя видеть, -сухо кивнул родитель.
– Не могла бы ты распорядиться по поводу ужина, милая?

– С удовольствием, -пришлось чуть улыбнуться, хотя губы отказывались мне повиноваться.

Смотреть только на папу оказалось неожиданно тяжело -шея затекла от желания повернуть голову и, наконец, открыто посмотреть на того человека, которого папуля привез в качестве гостя. Причем привез принудительно -Юрий, мрачно застывший за спинкой кресла и контролирующий каждый шаг визитера, был прямым тому доказательством.

Папа смотрел на меня цепко, явно впитывая мои эмоции, поэтому пришлось напрячь все силы, чтобы удержать на лице ледяную маску.

Понимала -одно лишнее слово, неосторожный жест и все, ситуация решительно выйдет из -под контроля, ознаменовавшись совершенно губительными последствиями.

В груди заныло.

– Ужин на две персоны?
– по прежнему бесстрастно осведомилась я.
– На тебя и нашего… гостя?

Юрия я не упоминала -за хозяйским столом прислуге не место. Начальник службы безопасности подкол оценил, но никак на него не отреагировал -умный мальчик, понимает, что при папе свое «фи» в отношении его дочери лучше не демонстрировать.

– Пожалуй, -помедлив, кивнул родитель.
– Мариночка, что у нас в меню?
– обратился он к горничной, которая собирала с пола остатки расколоченной чашки.

– Медальоны из телятины под брусничным соусом, -отрапортовала прислужница.
– Прикажете здесь сервировать или в столовой?

– В столовой, -чуть более резко, чем следовало, отозвалась я, взглядом велев горничной выметаться.
– Папа, ты можешь мне объяснить, какого черта вообще происходит?
– сделав шаг вперед, я оперлась на поверхность его рабочего стола ладонями, открыто смотря прямо в глаза.
– Что это за командировка такая, о которой ты не удосужился меня предупредить заранее? Я три дня пыталась до тебя дозвониться, между прочим!

Папуля мой гневный выпад выдержал с потрясающим хладнокровием.

– Ты, когда к своей матери сорвалась, тоже мне сообщить об этом не удосужилась, -резонно возразил он.
– Так что, милая, мое поведение -это результат твоего отношения. Еще вопросы есть?

Дернув углом рта, я выпрямилась, скрестив на груди руки. Так, значит?

Прошлась по кабинету, оценивая быстрым взглядом общую обстановку, поправила выбившуюся из торопливого пучка прядь рыжих волос и с хрустом наступила ногой, обутой в высокий кожаный сапог, на позабытый горничной осколок.

В кабинете после треска раздавленного фарфора повисла тишина -гнетущая, напряженная, разбавляемая только ароматом кофе, дымящимся в чашках, к которому так никто и не притронулся.

Есть ли у меня вопросы, папочка?

О да, разумеется.

– Меня на данном этапе только одно интересует, -я прислонилась плечом к стене рядом с входной дверью, нервно потирая заледеневшие пальцы.

Папа заинтересованно посмотрел на меня, но наводящих вопросов задавать не стал, позволяя мне озвучить имеющиеся претензии.