– Господи, что это? – прошептала Алиса, увидев мутантов. – Значит, не врут блоггеры...

Романова явно растерялась, ей хотелось закричать, и может, прилетит вертолет, как в фильмах, и заберет их с Ванькой домой, в Ростов, или она сейчас проснется у себя дома, и никуда они не поедут? Алиса зажмурила глаза, но это был не сон, да и вертолета тоже не было. Нужно было действовать. Нужно было идти. А куда? На КПП? Нет, слишком далеко. Звонить? Громову? И что он сделает? Нужно идти, хотя куда – неизвестно. Алиса поднялась, взяла камеру, рюкзак и попыталась взвалить на себя Ваньку. Не вышло. Рюкзак полетел в сторону. Ванька кряхтел и почти не стоял на ногах, хорошо, что он худенький, но было очень тяжело, да и свои травмы давали знать.

– Ванечка, помоги, как можешь. Держись,- прошептала Алиса, закинув руку оператора себе на плечо, помогая ему опираться.

– Что там? – Ванька прохрипел, пытаясь указать в сторону, там, где были мутанты.

– Хрень какая-то, я даже не поняла...- Алиса выглядела растерянной, не зная, как это описать, но она твердо решила идти к барже, на которой было написано “Скадовск”.

Ноги гнулись под тяжестью веса парня, колени дрожали от страха, хотя до цели было метров пятьсот, но идти было невероятно тяжело.

– Дошли, Ванечка, сейчас! – прокряхтела Романова, останавливаясь рядом с поваленным деревом.
– Сейчас тебя полечим. Вот на корабль придем, все сделаем.

Непонятный удар, который казалось, шел откуда-то из-под земли, которая содрогнулась, как при землетрясении. “Скадовск” устало заскрипел, а ржавые металлические листы эхом откликнулись на изменение окружающей среды. Еще толчок – и журналисты свалились на землю. Ванька закричал от боли так, что Алиса серьезно испугалась за его состояние.

– Сейчас, – закричала Алиса, поднимая коллегу и смотря на стремительно темнеющее небо.

В небе творилось, что-то странное: в облаках начались переливы желтого, зеленого, а потом небо залила красная краска. Вороны кричали и кружились над кораблем. Еще удар, и стало понятно, что это действительно землетрясение, о котором говорили вчера утром по новостям. Но с небом-то что? Алиса собрала все силы и потянула на себя быстро слабеющего оператора. До двери в моторное отделение “Скадовска” оставалось метра два, но воли уже не хватало. Воздух наполнился каким-то напряжением и будто бы тоже стал алым.

– Сейчас, минуту!- закричала себе Алиса и открыла дверь баржи. Ванька потерял сознание, втаскивать в корабль Романовой пришлось одной. Еще толчок и журналисты ввалились внутрь “Скадовска”, где никого не было.

Алиса знала, что здесь были люди: столы, стулья, пустые бутылки водки, консервы. Но куда делись те, кто были здесь? Времени рассуждать не было. Алиса усадила на самодельный стул Ваньку и кинулась искать хоть какие-то материалы, которые смогут спасти жизнь другу. Она промчалась в другой камбуз, хотя даже не знала, что ищет.

– Где-то здесь что-то должно быть, – говорила сама себе Алиса.

Девушка нашла ящики, похожие на сейфы и резко открыла их металлические дверцы: пусто. Алиса почувствовала, как горлу подкатил комок, а глаза наполнились слезами. Очередной ящик принес облегчение: внутри него лежали какие-то свертки. Романова вытащила все, что там было и размотала темно-зеленую ткань, в которой лежали шприцы, ампулы с обезболивающим и

два мотка бинтов.

– Ничего себе, – ошарашенно произнесла девушка, надеясь в лучшем случае найти палку, для того чтобы наложить шину и какой-нибудь отрез ткани или попросту тряпку, чтобы шину закрепить.

Удар, корабль затрещал, и удивило то, что остатки краски на стенах начали пузыриться. Что-то заставило ее оплавиться.

– Что за…? – спросила Алиса и услышала скрежет по корпусу “Скадовска”. Но теряться было некогда.

– Терпи, Ванечка, – прошептала Алиса и трясущимися руками вскрыла ампулу обезболивающего и начала набирать в шприц мутноватый раствор.

Ванька тихо закряхтел, когда иголка шприца проткнула кожу, на которой образовался синеватый кровоподтек.

– Терпи, пожалуйста, – со слезами на глазах сказала корреспондентка. – Это поможет, полегчает на несколько часов.

Оператор хрипло вздохнул, улыбнулся, плачущей девушке и заснул. После длительной и сильной боли всегда больной засыпает. Алиса вспомнила, как в детстве падала с велосипеда и то, как гудели разбитые коленки, и как сорванный подорожник приматывался к ушибам веточкой вишни, сорванной у соседей, и дорога домой, а потом бинтование мамой этих самых разбитых коленей. Слезы потекли по щекам, такие горячие и такие нежданные. Страх начал сковывать, а толчки землетрясений не утихали. Скрежет по корпусу “Скадовску” усилился, казалось, что на улице происходит, как минимум, атомная война, но из-за того, что все трюмы были заварены, то узнать, что происходит в небе Зоны, не представлялось возможным. Алиса решила оглядеть корабль, чтобы не напороться на “неприятных соседей”, поэтому вооружившись найденным на столе ножом, она пошла осматривать ” Скадовск”. Девушка поднялась по ржавой лестнице и заглянула внутрь одной из кают: пусто, поэтому пришлось идти дальше. В отсеках баржи было темно и, достаточно, жутко. Корабль скрипел и выл от землетрясений, которые все еще трясли проклятую четвертым энергоблоком землю. Света не было, и страх начал сковывать корреспондентку: дрожали руки, трепетали ноги, зубы громко стучали, как от холода. Того, что она увидела за свое пребывание в Зоне, хватило бы для того, чтобы сойти с ума и надолго заселиться в психушку, но что-то нужно было делать, потому что действие обезболивающего прекратит свое действие через пару часов. Но что делать – Алиса не знала. Она поднялась по лестнице и осторожно открыла дверь. В трюме никого не было, а по стенам была размазана расплавленная краска смешанная вместе с ржавчиной и кровью. Девушка оглядела багряные подтеки на стенах и почувствовала волну ужаса, которая тут же захлестнула ее. Пройдя дальше по коридору, она нашла приоткрытую дверь, за которой слышались какие-то звуки, похожие на стоны и хрип. Алиса толкнула железную дверь и вошла внутрь: внутри лежали тела убитых людей в защитной одежде, у некоторых на лицах были надеты противогазы. Их было много, наверное, около двадцати или двадцати пяти человек. Все трупы были сброшены в одну кучу, не заботясь о захоронении погибших. Алиса зажала себе рот рукой, чтобы не закричать, увидев все это. Она ошарашенно, даже ничего не понимая, глядела на мертвые тела, как вдруг один из них, захрипел, и лицо его исказила гримаса невероятной боли.