– Неужели?
– хмыкнул я.
– Не просветишь?

– Конечно. Тебе нужно вернуть свои навыки в покорении прекрасных дам. Вот как раз этим и займешься, а то уже месяц никого не закадривал. Наверняка, уже и подзабыл, как это делается...

Я ухмыльнулся. Антон умел давить на 'слабо' так, что невольно начинаешь чувствовать азарт. Да и недавний промах с Лиеей мне намекнул на правоту друга. Но одновременно и подзадорило все это, возвращая тонус. Вызовы я любил. И не мог их игнорировать.

– Манипулятор ты, Тох. Ладно, увидимся сегодня.

– Воооот! Совсем другой разговор. Все, до встречи!

– Давай, пока!

Положив трубку, я пошел собираться, думая, как бы мне завтра на первую пару вовремя прийти. Эх, правильно говорят, что 'понедельник - день тяжелый'. Чувствую после сегодняшней ночи мне в который раз предстоит в этом убедиться.

Глава 2.

Лия.

'А дома-то ничего не изменилось с утра, когда я уходила. Кто бы сомневался, в принципе...' - хмыкнула я про себя, правда в смешке смеха-то и не было.

Потерев переносицу, я вздохнула. Устало и даже опустошенно. А все приподнятое моим спасителем настроение вмиг испарилось.

– Пришла?
– в дверях стоял... назвать это покачивающееся тело 'папой' у меня язык не поворачивался.
– Где ты шлялась?! Почему я...

Всунув наушники в уши, я просто 'отключилась' от внешнего мира, переставая слушать эти пьяные претензии. Шмыгнула быстро к себе в комнату, закрываясь на замок, который установила себе пару лет назад.

Что там происходит за пределами комнаты я благодаря музыке не слышала. Но зато и без этого могла описать.

Он сейчас пойдет на кухню, возьмет из холодильника водку, выпьет. И все это будет сопровождаться матами и руганью. Причем облаживать он меня будет, абсолютно не стесняясь в выражениях. Потом погремит на кухне: посудой, шкафчиками... Потом все так же, матерясь и всех подряд обвиняя непонятно в чем, пойдет в спальню, где или уляжется, иди продолжит ругань, или начнет громить что-нибудь.

Затем будет короткий сон, опять опохмеление, маты, крики...

И так будет всю ночь.

Иногда, правда, когда у него было другое настроение, он не буйствует. Тогда он плачет. Хотя правильнее сказать, что плачет водка. И тогда он скорее всего будет вспоминать маму... Мамочка... О ней вспоминать мне по-прежнему больно. Хотя прошло уже пять после ее смерти.

Сжав зубы, и не давая себе об этом думать, я еще громче сделала музыку.

И так, не снимая наушники, я и на завтрашние пары собиралась, и работу, которую на дом взяла, сделала, и ко сну готовилась. И засыпала я тоже, с ними.

Привычный вечер для меня. Человек существо такое. Ко всему может привыкнуть. Даже к тому, что сначала кажется диким и неприемлемым.

Жаль только, что меня пришлось на собственной шкуре это проверить.

Будильник заорал в тишине квартиры слишком громко. Я даже подпрыгнула в кровати.

Потерев лицо, пытаясь проснуться, вынула наушники уже давным-давно молчавшие, поскольку плеер разрядился. Прислушавшись к тишине поняла, что родитель или спит или же уже пошел в магазин, за новой дозой. Рассчитывать на то, что он ушел на работу не стоит. До конца запоя, так точно.

Вздохнув, пошла собираться в универ, припоминая, что с сегодняшнего дня мой корпус закрывается на ремонт. И теперь весь гуманитарный факультет разбросали по другим зданиям и факультетам университета. Меня и мой поток, который обучался на специальности современные иностранные языки и перевод, отправили к экономистам, менеджерам и маркетологам.

Жалко конечно, я ведь только на первом курсе. За две недели я немного уже адаптировалась к своему факультету, а тут опять смена обстановки.

Хотя, с другой стороны, мне повезло больше, чем остальным, так как я в отличии от моих собратьев по несчастью, побывала во всех корпусах универа.

Просто я в выпускных классах, серьезно относилась к выбору своей профессии, не смотря на свои тогдашние семнадцать. Возможно потому, что мне вообще пришлось раньше повзрослеть, и сейчас, когда мне было восемнадцать, я точно знала, что в психологическом плане намного старше своих сверстников.