Жила-была девочка... Почти обычная, разве что отец исчез ещё до рождения, так кого бы это удивило? Или вот незадача - пятно на лице, крупное, жить мешает. Жила-была девушка...
Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me
========== глава 1 ==========
Утро двадцатого сентября было совершенно обычным и началось, как полагается в будний день, со звонка будильника. Аля протянула руку, нажимая на кнопку сверху, и с неохотой откинула одеяло. Вставать не хотелось, тем более что она не досмотрела совершенно волшебный сон, где были и приключения, и любовь, и счастье. Словом, всё то, что наяву Але не светило. Девушка вспоминала яркие краски сна, где красивую гибкую женщину ласкали сразу двое мужчин, а та позволяла это делать. Как пронизывало тело отголоски чужого наслаждения, словно это именно она лежала сейчас на ложе, отдаваясь вечному таинству любви.
А руки привычно застилали постель, идеально выравнивая простынь, покрывало, подушку. Готовили одежду, набирали в ладони холодную воду и плескали в лицо, смывая остатки волшебства. Сжимали ручку расчёски, ложку, маленькую кофейную чашку.
— Доброе утро, Алевтина.
— Доброе утро, мама… — Аля кивнула, не поднимая головы: знала, мать не любит смотреть в лицо дочери.
— У тебя сегодня четыре пары и занятия в библиотеке, — мать не спрашивала, точно зная расписание дочери, — я жду тебя в пять часов, пора идти за покупками.
— Да, мама… — мало времени на подготовку, но больше Але не дадут.
— Поела?
— Да, мама, — осталось вымыть за собой посуду, подхватить рюкзачок и в дорогу: до университета, при котором числилось её училище, полчаса быстрым шагом, а на автобус Але денег не дают: считают, что прогулки полезны для здоровья.
Девушка привычно натянула капюшон на голову и замерла, услышав резкий окрик матери, приказывающий не прятать лицо.
— Если судьба наградила тебя отметиной, не скрывай, тебе нечего стыдиться!
«Да уж, нечего! А сама даже не смотришь на меня…» — Аля сдёрнула капюшон, зная, что снова наденет, стоит только свернуть за угол. Девушка шла торопливо, стараясь скрыться от бдительных глаз матери поскорее, и как та не понимает, что показывать безобразное багровое пятно на лице не самая лучшая идея? Алю дразнили в детском саду, потом в школе. Она и в медицинский поступила в надежде, что сможет найти способ избавиться от безобразной метки.
Училище привычно гудело, в воздухе висели сплетни с последнего бала, шёл энергичный обмен мнениями, и Але удалось проскользнуть в класс незаметно. Её место было в самом углу, за последним столом — к ней и тут отношение было насмешливо-презрительным.
— Добрый день, — преподаватель физиологии Лев Анатольевич был тайной мечтой всех студенток.
Аля не избежала участи влюбиться в красавца с бездонными синими глазами, мужественным подбородком и бархатным голосом — словом, он весь от кончиков каштановых волос, волной лежавших на красивой голове до кончиков начищенных туфель представлял собой образец идеального мужчины любой девушки от четырнадцати лет и старше. Нестройный хор голосов, в котором затерялся писк Али, ответил преподавателю, и тот, кивнув благосклонно головой, прошёл за кафедру. Медицинский колледж старинного города, иногда называвшегося Северной столицей, располагался в здании начала двадцатого века и отличался высокими потолками, гулкими коридорами и обширными аудиториями. Лаборатории же располагались в соседних, вполне современных зданиях, куда приходилось перебегать между парами. Ни зимой, ни в другое время никто из девушек не утруждал себя одеванием верхней одежды, а потому жители близлежащих домов регулярно наблюдали, как стайки девчонок несутся по дорожкам между корпусами. Сегодня все лекции у них проходили в главном корпусе, и Аля уже предвкушала, что после последней пары, она, никуда не торопясь, пройдёт в библиотеку при колледже, купив по пути пару пирожков. Ей нравилось учиться, а мысль о том, что вскоре придётся уходить из привычного окружения и искать работу, наводила тоску.
Преподаватель что-то рассказывал, изредка останавливаясь и спрашивая, всё ли понятно, а Аля думала, что если бы не безобразное родимое пятно, закрывавшее уродливой кляксой кусочек лба, висок и часть щеки, она имела бы крохотный шанс привлечь внимание Льва Анатольевича. И в самом деле, фигура у неё неплохая, ноги длинные, стройные, талия на месте, грудь небольшая, но вполне себе красивая. И волосы длинные и густые, рыжевато-пепельные, то есть обычно они русые, но когда на них падает солнце, вспыхивают золотыми искрами. Але это нравилось, а другие почему-то видели только изъян на лице. Верить в то, что однажды появится «принц на белом коне» или, на худой конец, пешком, девушка перестала ещё в эпоху сопливого детства. Аля слушала преподавателя, а рука вместо того, чтобы записывать за ним лекцию, бездумно чертила корявые загогулины. Резкий звонок вырвал её из меланхоличных мечтаний, и глянув на лист девушка с удивлением увидела набросок старинного замка. Особо бросался в глаза тщательно прорисованный герб над воротами — фигурный и вырезной. Откуда-то Аля знала, что эта форма щита называется «растянутая шкура» или «картуш», немецкий вариант, распространённый в шестнадцатом-семнадцатом веках. Она с интересом рассматривала центральную фигуру овальной формы, так называемое сердце, цветовую гамму основного поля — серебро на чёрном, стилизованную корону, увенчавшую щит.
— Забавно как! — прошептала Аля. — Как будто настоящий. Только немного мрачный, будто звёздное небо где-нибудь в горах.
И ей казалось, что это действительно настоящий герб то ли государства… Нет, скорее какого-то рода или семьи. Или клана. Девушка представила себе нарядных людей, одетых в родовые цвета, и флаг, развевающийся на башне строгого замка. Она закрыла глаза, наслаждаясь картинкой, и охнула, когда на голову обрушился удар.
— Ай!
Рядом с Алей стояла Жанна, староста группы, и с насмешкой смотрела на неё.
— О ком это ты размечталась, раз не слышишь ничего?
— Что тебе? — буркнула Аля, потирая затылок.
Жанна сморщилась и процедила:
— Пятнадцатого у нас Осенний бал, приходи… — видимо она уже не один раз повторяла эту информацию, раз с таким раздражением говорит.
Аля покосилась на учебник — видимо им её и огрели — и отрицательно помотала головой.
— Как знаешь, — в голосе старосты отчётливо слышалось облегчение, — куратору сама скажешь, что не придёшь.
— Зачем? Что, кто-то заметит, что меня нет? — фыркнула Аля.