Третья глава – «Сакральные источники ислама» – начинается с описания жизни пророка Мухаммада (С), за которым следует обзор структуры и содержания Корана. Не ставя себе задачи представить каждый отдельный факт в деталях, в своей интерпретации я стремился обозначить особую роль пророка Мухаммада (С) в формировании исламского религиозного сознания. Эта глава также дает возможность переосмыслить ту полемику, которая в международном масштабе разворачивается вокруг Корана с подачи «желтых» авторов и журналистов.

Четвертая глава – «Этика и жизнь в мире» – открывается широким обзором исламской религиозной этики на основе как анализа авторитетных текстов, так и философского исследования. От констатации ключевого влияния греческой философской этики на исламскую мысль я перехожу к теме трансформации этического мышления [мусульман] в эпоху европейского колониального господства. За этим следует освещение основополагающих этических проблем, включая концепцию исламского государства, либеральную исламскую мысль, тендерные вопросы и проблему покрытия (хиджаба), а также отношения ислама с наукой.

Пятая глава – «Духовность на практике» – посвящена исследованию духовности и мистицизма в суфийской и шиитской традициях, с особым вниманием к роли суфийских святых и шиитских Имамов (А) как духовных вождей и посредников; обратная реакция в виде ваххабитского отрицания института святых также становится предметом обсуждения. Эта глава также вопрошает о характере исламского искусства, включая сакральное искусство, светское искусство, затрагивающее религиозные темы, исламское искусство, адресованное немусульманам, и фантазии на исламскую тематику, нашедшие отражение в картинах европейских ценителей Востока.

Завершает книгу глаза «Переосмысление ислама в двадцать первом веке», посвященная тому, как идеология и технологии постепенно видоизменяют восприятие исламской религиозной традиции как мусульманами, так и теми, кто ими не является. На протяжении всего исследования Пророк Мухаммад (С) предстает в качестве ключевой фигуры, придающей исламскому религиозному опыту его отличительные черты.

Работа над этой книгой была бы невозможна без постоянного многоуровневого взаимодействия со студентами на занятиях по исламоведению в течение последних двадцати лет; отчасти я пишу эту книгу в соавторстве с ними, они – мои доверенные в деле обогащения нашего знания в этой области в будущем. В частности, я хотел бы выразить признательность студентам, принимавшим участие в двух семинарах по исламу, проходивших первые два года в Университете Северной Каролины в Чапел-Хилле, а также студентам магистратуры – Филипу Хассетту, Карен Руффл и Питеру Райту, ибо в 2001–2002 гг. все они помогали мне в работе над многими темами из этой книги.

Я выражаю особую благодарность Элайн Мейснер и редакции издательства Университета Северной Каролины, которые расценили эту книгу как вклад в академическую науку и в развитие общественной полемики. Я лично очень ценю то, что в 1975 году издательство УСК выпустило в свет одну из важнейших книг по исламоведению, когда-либо изданных в Америке, – труд моего бывшего учителя Аннемари Шиммель (ум. 2003) «Мистические измерения ислама». Эту книгу я также посвящаю ей, и мне очень жаль, что она не дожила до того момента, чтобы увидеть ее.

В заключение я хочу поблагодарить моих коллег в области исламоведения и смежных дисциплин, которые заставляли меня постоянно сталкиваться с новыми вызовами и помогали мне приблизиться к новым граням понимания предмета, вокруг исследования которого мы бились на протяжении многих лет. Особенную благодарность я хочу выразить тем людям, с которыми я теснейшим образом сотрудничал здесь, в Северной Каролине, из Университета Северной Каролины (Эдварду Кёртису, Барту Эрману, Чарльзу Курзману, Джеймсу Пикоку, Шантану Пхукан, Саре Шилдс и Томасу Твиду), Университета Дьюка (Мириам Кук, Катрин Эвинг, Брюсу Лоуренсу и Эбрахиму Мусе) и Государственного Университета Северной Каролины (Дэвиду Гилмартину, Акраму Хатеру и Тони Стюарту), а также Ричарду Мартину (Университет Эмори), Брэннону Уилеру (Вашингтонский университет), Мухаммаду Касиму Заману (Брауновский университет), Ф. Кангюзель Зульфикар и Тахиру Андраби (колледж Помона). Некоторые анонимные рецензенты этой рукописи, а также Майкл Селлс (колледж Хаверфорж) и Фарнс Робинсон (колледж Ройял-Холлоуэй, Лондонский университет) выступили с весьма ценными замечаниями. Особую признательность и благодарность я выражаю пакистанскому мастеру каллиграфии Рашиду Батту (www.RasheedButt.com), который любезно предложил мне снабдить каждую главу арабским эпиграфом, а также знаком хилйа в главе 3. И, как всегда, спасибо моей жене Джудит Эрнст за ее терпение, способность воодушевить и здоровый критицизм.

На протяжении уже более тридцати лет я постоянно убеждаюсь в наличии гигантской пропасти во взаимопонимании между большинством американцев и европейцев – так называемым Западом – и всем остальным человечеством. Будучи американцем, который приобрел опыт проживания за границей довольно рано (по программе студенческого обмена в возрасте 16 лет я год провел в Чили), я осознал, что американцы, невзирая на многие их достоинства, не особо преуспели в понимании чужих культур. Этот пробел во взаимопонимании – во многом их вина. В эпоху, которую мы называем эпохой глобализации, продукты американской и европейской культуры интенсивно распространяются в каждой стране мира. Вследствие эры европейского колониализма такие языки, как французский, испанский, английский, португальский и русский, являются наиболее престижными для изучения и широко используемыми в массовой коммуникации по всей Африке, на Ближнем Востоке и в Азии. В противоположность этому образованные американцы и европейцы со спокойной душой считают вполне возможным пренебречь знанием китайского, хинди, урду, арабского, бенгальского, малайского и индонезийского языков, хотя сегодня на этих неевропейских языках в мире говорит куда больше людей. В то время, как американские и европейские авторы, художники и актеры известны по всему миру, их азиатские, ближневосточные или африканские коллеги очень редко приобретают подобный статус и аналогичную популярность.

Хотя глобализацию принято считать ключевым процессом нашего времени, кажется, на поверку мы очень смущаемся от неуверенности в том, знаем ли мы, в каком мире в действительности живем. Были времена, когда мы говорили о трех мирах: странах первого мира, куда входят экономически и технологически развитые государства – преимущественно, Соединенные Штаты, страны Европы и Япония; страны второго мира – главным образом, бывший уже СССР и его коммунистические союзники, и страны третьего мира – бедные и неразвитые государства Азии, Африки и [Латинской] Америки. Прошло уже более десяти лет [23] с момента падения Берлинской стены и разрушения Советской империи, так что «второй мир» уже прекратил свое существование. Сколько миров осталось?