— Дорогой Хасар Мамметханович, как это понимать? Почему Тоты-гелин [9] называет вас своим учителем? Я не ослышался? Мы-то знали, что вы работали в России, Германии, но что были преподавателем, я слышу впервые.

— Был в моей жизни такой период, Гасан Алиевич, — задумчиво ответил Хасар, мыслями уходя в то время. — Я тогда заочно учился в аспирантуре, почти целых два года преподавал в Ашхабадском мединституте.

Пока Хасар говорил, Тоты вспоминала про себя тот далекий день, когда она с букетом цветов в руках, волнуясь, подкарауливала Хасара, чтобы поздравить его с днем рождения…

А потом, за чашкой горячего кофе в кабинете Гасана Алиевича они как учитель и ученица вспоминали забытые детали того далекого времени.

Собираясь уходить, Тоты внимательно посмотрела на обоих мужчин, всем своим видом показывая, что ей есть еще что сказать, и мило улыбнулась:

— Коллеги, я вот о чем хочу посоветоваться с вами.

У меня есть желание угостить вас в своем доме чашкой собственноручно приготовленного чая! Хочу, чтобы вы назвали время, когда вам будет удобно прийти ко мне в гости. Да и папа настаивает на вашем приглашении, говорит, что хочет пообщаться с вами в спокойной обстановке!

Услышав это, Гасан Алиевич и вовсе обрадовался.

Бросив на Хасара быстрый взгляд, он не стал дожидаться его решения, сам все решил, и сразу же ответил Тоты:

— Тоты Тагановна, если вы хотите угостить нас чаем, да еще приготовленным собственными руками, мы просто обязаны отведать этот чай. Кто же откажется? — ему явно понравилось приглашение.

Тоты уже давно мечтала пригласить Хасара к себе домой и познакомиться с ним поближе, и все ждала удобного момента. Ждать пришлось долго, потому что гибель Арслана спутала все карты, она не имела права устраивать вечеринку, пока не прошли все поминальные даты. Поэтому-то и отложила это мероприятие, на потом.

В назначенный день и час к дому подъехала машина, и из нее стали выходить приглашенные. В окно Тоты увидела гостей, сразу же сняла с себя фартук, в котором готовила угощение, и поспешила навстречу гостям.

На секунду задержалась перед большим зеркалом у входа, чтобы еще раз убедиться, что все в порядке, что она прекрасно выглядит.

На ней было красивое платье европейского кроя, и она поправила его на себе, расправляя отложной воротник, прошлась ладонями по упругой груди. Затем быстро распахнула перед гостями дверь.

Младшая дочь Тоты, помогавшая матери на кухне, заметив, как она переменилась при виде гостей, вначале удивилась, а затем проводила ее с загадочной улыбкой на лице.

Пару дней назад она приехала погостить к матери вместе с мужем и грудным сынишкой.

В доме стоял аромат вкусной еды и всевозможных приправ и закусок, чувствовалось, что женщины здесь, готовясь к приему дорогих гостей, основательно потрудились.

Тоты, мило беседуя с гостями, привела их в комнату, где уже был накрыт стол. Сидевший в сторонке старик встал и почтительно поздоровался с ними, пожав им руки.

Как врач Хасар сразу же окинул старика внимательным взглядом и сделал вывод о состоянии его здоровья. Было видно, что старик чувствует себя неплохо, его глубоко посаженные под нависшим высоким лбом глаза озорно блестели.

Чтобы быть перед гостями в форме, старик надел серую сорочку, которая была ему к лицу, а поверх нее пиджак, который на нем казался несколько мешковатым. С орденами и медалями.

Тоты представила гостям высокого худощавого юношу, который стоял в сторонке и смущенно потирал руки.

— А это наш младший зять!

Хасару лицо юноши показалось знакомым, но он никак не мог вспомнить, где он его видел раньше.

После короткого знакомства Тоты пригласила всех присутствующих за стол.

Вдруг из соседней комнаты донесся плач ребенка и хрипловатый голос ворчащей женщины, потом оттуда, покачиваясь, с ребенком на руках вышла мать Тоты. Хозяйка представила ее гостям:

— Моя мама!

Хмурая женщина кивком головы ответила на приветствие гостей. Озираясь по сторонам, словно ища кого-то, сказала Тоты:

— Зови дочь, ребенок проснулся, пусть она покормит, а то я никак не могу успокоить шалуна… — ласково произнесла она.

Младшая дочь Тоты, внешне похожая на свою мать, услышав голос своего младенца, вышла из кухни. Для приличия голова у нее была повязана легкой косынкой, какую носят молодые невестки. Кивнув головой гостям в знак приветствия, она прошла мимо них и поспешила к своему истошно орущему младенцу.

Юноша, сидевший за столом, чувствовал себя в доме тещи неловко, был беспокоен, то краснел, то бледнел, и его поведение напомнило Хасару то время, когда он сам зятем пришел в дом родителей Дуньи. У европейцев зять в доме родителей жены чувствует себя уверенно, потому что там это в порядке вещей, совсем другое дело туркмены. У них другие обычаи, которые не позволяют зятю чувствовать у родителей жены, как у себя дома. Хасар с трудом привыкал к своему новому положению, да и то ему в этом очень помогло деликатное поведение тестя, Айназара ага. Хасар привык к этому только после того, как родился их первенец, а у бабушки с дедом появился внук.