Шрифт:
День мы тихо проведем [252] .
И о Гёльдерлине следует здесь вспомнить: "Где ты? Опьяненная погружается моя душа в сумерки от ниспосылаемой тобою отрады; но вот только что я прислушивался, как восхитительный солнечный юноша, полный золотых звуков, играет свою вечернюю песнь на небесной лире; кругом отзывались леса и холмы".
Подобно тому, как в архаическом словоупотреблении огонь и звук речи (приманный клик, музыка) являются формами эманации libido, так же и свет и звук, входя в душу, становится Единством — libido.
252
Иранское наименование огня мужское слово. Индусское — желание мужей. Огонь имеет значение логоса (ср. гл. VII, объяснение Зигфрида). Об Agni — огне — Макс Мюллер говорит в своем введении в Сравнительную науку о религии: "Обычным представлением индусов было рассматривать огонь на алтаре одновременно и как субъект и как объект. Огонь сжигал жертву и был таким образом как бы жрецом. Огонь возносил жертву к богам и был следовательно посредником между людьми и богами. В то же время огонь сам представлял собою нечто божественное, был богом и, когда надо было оказать почести этому богу, огонь являлся как бы объектом жертвоприношения. Соприкосновение этого, хода мыслей с христианским символом очевидно. Ту же мысль высказывает Krishna. По немецкому переводу Garbe это место гласит следующим образом:
IV, 24. Браман ест приношение, Браман ест жертва, Браман пребывает в жертвенном огне, от Брамана жертвуется и в Браман войдет тот, который погружается в Браман во время жертвоприношения.
Мудрая Диотима (Пир Платона, гл. 23) видит, что стоит за этим символизмом огня. Она поучает Сократа, что Эрос есть "существо, среднее между смертными и бессмертными": Эрос — "великий демон, дорогой Сократ", говорит она, "ибо все демоническое и является посредствующим звеном между богом и человеком"; задача Эроса быть "толмачем и послом людей у богов и богов у людей; людям это надо для молитв и жертвоприношений, богам — для их приказов и вознаграждений за жертву; Эрос заполняет таким образом бездну между теми и другими, так что благодаря его посредничеству вселенная связуется сама с собою". Эрос — сын Нужды, зачатый от Пороса, опьяненного нектаром. Диотима дает превосходное описание Эроса: "Он мужественен, смел и настойчив, мощный охотник (стрелок из лука, ср. дальше) и неутомимый строитель козней, который постоянно стремится к мудрости, могучий волшебник, отравитель и софист; и уродился он ни в бессмертного, ни в смертного, а в тот же самый день то расцветает и преуспевает, когда достигает полноты в желанном, то умирает вовсе; но всегда он пробуждается вновь к жизни благодаря природе своего отца (возрождение); приобретенное, однако, стекает с него опять прочь". Ср. с этой характеристикой гл. V, VI и VII этого труда.
Манилий говорит об этом в своих стихах: — "Что за чудо было бы познать мир, если бы к тому способны были люди, в которых мир, как подобие Божие, заключен в виде малого отображения! Или позволительно думать, что люди ведут свой род не из неба, а откуда-нибудь из другого места? Только один человек устремился ввысь с поднятою головою и направил свои звездные очи вверх к светилам".
Понятие, заключенное в санскритском слове Tejas, указывает нам на то значение libido, которое является основополагающим вообще для всего образа мира. Я обязан д-ру Abegg (Цюрих), отличному знатоку санскрита, следующей сводной восьми значений этого слова.
Tejas означает:
1. острота, лезвие;
2. огонь, блеск, свет, жар, жара;
3. здоровый вид, красота;
4. огненная и порождающая краски сила в человеческом организме (находящаяся в желчи);
5. сила, энергия, жизненная сила;
6. пылкая натура;
7. духовная, а также магическая сила; влияние, знатность, достоинство;
8. мужское семя.
Отсюда мы можем почувствовать, до какой степени так называемый объективный мир являл собою для первобытного мышления субъективную картину, и понять, что иначе это и не могло быть. К такому мышлению хочется применить слова из Chorus mysticus: "Все преходящее есть только символ".
По-санскритски огонь — agnis (лат. ignis) [253] , олицетворенным огнем является бог Agni — божественный посредник, символ которого имеет некоторое соприкосновение с символом Христа. В Avesta и в Ведах огонь есть посланник богов. В христианской мифологии есть элементы близкие мифу об Agni. Даниил говорит о трех мужах в огненной печи:
253
3,24 и след.
"Тогда Навуходоносор, царь, изумился, и в испуге встал, и, начав речь, сказал советникам своим: не троих ли мужей бросили мы в огонь связанных? Они в ответ сказали царю: поистине так, царь!
Он возразил и сказал: вот я вижу четырех мужей несвязанных, ходящих среди огня, и нет им вреда; а вид четвертого подобен сыну Божию".
Biblia pauperum (по немецкому инкунабулу 1471 г.) говорит об этом следующим образом: "У пророка Даниила в третьей главе мы читаем, что Навуходоносор, царь Вавилонский, приказал посадить трех детей в пылающую печь, и когда царь подошел к печи и заглянул в нее, то увидел рядом с тремя четвертого, который был подобен сыну Божию. Трое означают для нас святую Троицу Лица, а четвертый Единство Сущности. Стало быть Христа Даниил обозначает в своем объяснении как троичность Лица и (в то же время) Единство Сущности".
После этого мистического толкования "легенда о трех мужах в печи" представляется ничем иным, как чарами огня (Feuerzauber), причем появляется сын Божий; Троица приводится в связь с Единством, или другими словами: через совокупление рождается дитя. Печь огненная (подобно пылающему треножнику в Фаусте) есть символ матери, в которой "пекутся" дети [254] . Четвертым в огненной печи является сын Божий Христос, ставший в огне зримым богом. Мистическая троица и единство вне сомнения имеют связь с символикой пола [255] . О спасителе Израиля Мессии и об его врагах говорится у Исаии [256] . "И свет Израиля будет огнем, и Святый его пламенем".
254
Ср. многочисленные указания на это у Inman: Ancient pagan and modern Christian symbolisms.
255
Ис. 10, 17
256
Эта сторона Agni указывает на Диониса, миф о котором имеет параллельные места как к христианской, так и к индусской мифологии.
В одном гимне Ефрем Сирин говорит о Христе: "Ты, что весь огонь, умилосердись надо мною".
Agni есть жертвенный огонь, жертвоприноситель и жертва, подобно Христу. Как Христос оставил в опьяняющем вине свою спасительную кровь в качестве зелья бессмертия, так Agni оставил Soma, святой напиток воодушевления, мед бессмертия [257] . Сома и огонь тождественны в индусской литературе, так что мы в этом напитке без труда открываем снова символ libido, благодаря чему ряд, по-видимому, парадоксальных свойств этого напитка внутренне легко примирен. Как древние индусы признавали в огне эманацию внутреннего пламени libido, так видели они и в опьяняющем напитке [258] такую же эманацию libido. Что Сома определяется в Ведах как истечение семени [259] , подтверждает этот взгляд. Внесение понятия Сома в огонь подобно значению тела Христова как причастия [260] объясняется психологией дополовой ступени, когда libido служила преимущественно функцией питания. Сома есть "питательный напиток", мифическая характеристика которого параллельна таковой огня и его возникновения, почему оба соединены в Agni. Кроме того, напиток бессмертия взбалтывается индусскими богами так же, как высверливается огонь.
257
"Огненная вода" Soma-Agni и как дождь, и как огонь.
258
"Все, что на свете влажно, это создал он из истекшего семени; а семя это есть Сома". Brihadaranyaka-Upanishad 1, 4 (переведено с перевода Дейссена).
259
Пасхальному агнцу евреев придавали крестообразную форму.
260
Вопрос в том, образовалось ли это значение лишь как явление вторичное. Согласно Куну следует принять это предположение. Он говорит в Herabkunrt des Feuers, стр. 18, следующее: "Вместе с образовавшимся до сих пор значением корня manth выросло и представление об „отрывании", которое естественно развилось уже в Ведах из самого способа действия".
Отхождение libido на дополовую ступень объясняет, отчего так много богов обрисовывается сексуально, а с другой стороны, почему они служат пищею.
Как показывает пример приготовления огня, не орудие, которым он добывался, получило впоследствии сексуально символическое значение, а наоборот, libido пола была той действующей силою, которая привела к изобретению подобного орудия, — вот почему и возникшие отсюда жреческие учения представляют собою не что иное, как констатирования факта добывания огня с помощью этого орудия. Таким же путем пришли и другие первобытные открытия к своему сексуальному символизму; они также происходят от libido пола.