– Ну, всего их пятнадцать с офицером. Эй, ты чего там, Зак, запнулся?
– беспокоится шкипер.

– Без офицера. Не отвлекайся, сэр Джон, - успокаиваю старика, вытирая кортик.

– Вот ведь, точно зарежет гадёныш!

– Потом как-нибудь, а сейчас давай уже, продолжай, шкипер, - снова пытаюсь успокоить дядю Ваню.

– Ага, поживу ещё, значит, ну, спасибо. Уф, ладно. Двое на мостике, трое на баке, ещё трое на полубаке, трое на юте, четверо в резерве, то есть сменные. Сменные дрыхнут, остальные начальство матерят, в кости играют, да на берег пялятся. Если стрелять не будете...

– Как скажешь, сэр Джон.

– Зак, языком кровищу с палубы слижешь!

– Да успокойся, шкипер, мы ж не звери!
– теряет терпение Плюш, - Черныш, командуй уже.

– Ты с Заком на мостик, мы берём ют. Потом пакуем сменных. Сразу после склянок...

– Каких склянок, сынок?!

– Ну, позвони, шкипер, трудно тебе, что ли? Длинному сигнал дадим. Вот после сигнала быстро, но аккуратно, лепим полубак и бежим страховать Джека. Они ж там без мушкетов совсем, бедняги.

– Как я!
– горестно вздыхая, соглашаюсь с Чернышом.

– Да подавись ты своим...

– Отставить, сэр Джон. Всё, парни, начали, - даёт Черныш отмашку.

***

Занялись гуманизмом, как и полагается нормальным подросткам. Не то, что не убили никого, даже не изуродовали. Ствол мушкета в нос и доброе слово творили чудеса.

Часовых на мостике пришлось два раза окликать. Во-первых, орать нельзя, во-вторых, очень уж они увлеклись разглядыванием и обсуждением местных красот. Туристы, понимаешь. И рожи у них были не злые или испуганные, а какие-то раздосадованные, будто им на пикнике испортили настроение глупой шуткой. Не-е-е, ребятки, эта шутка - начало долгого, захватывающего, экстремального турне "пиратский плен".

Остальных взяли также, только с нюансами, резервных даже не стали будить - приложили каждого прикладом по башке, да так и повязали. Ещё на полубаке нам ничего не обломилось. Там парни второго отряда уже заканчивали упаковку конвойных. Руда нам обрадовался, как родным, и за нерасторопность послал растаскивать пленных в композицию "чтоб в глаза не бросалось". А они проведут работу среди несознательной части команды. Комиссар, понимаешь.

Приступили к икебане из связанных и контуженных. У Закари кроме субтильности обнаружился художественный вкус, и мы с ним сразу возглавили процесс. Вроде "вот чего вон у того головёнка как-то набок, и что там за ноги торчат?" Удостоились признания в виде одобрительной ругани от пацанов и ласковой затрещины от дяди Вани. Руда просто покивал башней, мол, пойдёт.

Они повысили насколько можно команде сознательность, но, судя по его кривой ухмылке, ненамного. Половина из неприсоединившихся - просто придурки, всем скопом тупо ссат. Но пообещали слушаться и не дёргаться с условием, что их не убьют, а утром отпустят на берег. Смотреть было больно, как Руда горестно вздыхал, рассказывая. А чему он удивляется? Нынче время клятв, дурацких принципов и отсутствия логики. Пушок мне возразил, мол, всё они понимают, но, во-первых, не хотят лишать себя надежды, во-вторых, ради собственных комплексов предпочитают быть обманутыми, а не предателями. Ну, ему виднее, психологу нашему.

– Что, так никто и не завербован?
– не поверил Плюш.

– Ну, один-то как раз есть. Старина Билли, - проворчал Маламут.

– Бонс?
– усмехнувшись, ляпнул Черныш по наитию.

– Ага. А как ты догадался?
– поразился Хаски.

– Малыш, ты книжки в детстве читал?
– под общий хохот спросил Черныш.

– Мы и так в детстве, и нам как-то не до литературы пока, - фыркнул Хаски.
– Что у нас по графику?

– Организуем комитет по встрече смены нашим вертухаям, - веселится Руда, толком не проржавшись.

По плану морячки, что мычат сквозь тряпочки и пытаются сообразить, как такое могло произойти и чем может кончиться, должны были в город грести за продуктами и развлечениями.

Зачем им, спрашивается? Мы их сами развлечём и сухариков дадим с плесенью. Скоро их кореша навестят и останутся за компанию. Очень мило всё получается. Заранее радуясь за них, присоединяемся к встречающим.

У штормтрапа стоит очень бледный морячок лет двадцати пяти не больше. Стоит он в компании дяди Яши. Дядя Яша ему в бочок кортик упёр и задушевно с ним беседует.

– Что бы ни сказали, молча машешь гривой. Если хоть полслова вякнешь, я тебе, гадёныш, кишки выпущу и сожрать заставлю. Понял, сучёнок?

Морячок усердно закивал. Мы на палубе уселись спинами к фальшборту. Будут они по одному на борт подниматься, а тут - сюрпрайз! Пока ждём, делимся впечатлениями и строим планы.