Как-то на днях пришла на пару по английскому в ботинках, больше смахивающих на берцы. Препод у нас молодой, полиглот. Сказал, что я похожа на немецкую госпожу, а когда я пошла отвечать, он невзначай кинул пару фраз на немецком. Он-то не знает, что наряду с английским, я знаю и немецкий. Зато теперь я в курсе, что он хочет жестко трахнуть меня на столе.
Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me
Хреново. Нет, даже не так. Архи хреново. Архи хреново опаздывать на пары, а в два раза хуже, когда первую пару ведет такой стебщик, что каждое занятие становится похожим на новый выпуск Stand Up. Даже не Comedy Battle, прошу заметить!
Сидя на корточках у зеркала в коридоре, я одной рукой пыталась нарисовать стрелку и не выколоть себе глаз (о ровности тут и речи не шло), а второй набрать Олю. По зеленой кнопке вызова я попала с третьего раза и с матами, а пока ставила громкую связь, даже оторвалась от макияжа. После гудков, в трубке послышались тяжелое дыхание и шорох ветра.
— Твою мать, Лиз, ты где? — раздалось по всей квартире громогласное.
— Дома, блять. Все умерли, у меня будильник не прозвенел. Скажи Альфачу, что я опоздаю.
— Ага, будильник у нее, как же. И не бухала она вчера совсем.
— Упрекает меня человек, который пытался «как в фильмах» залезть на барную стойку, — усмехнулась я, подводя уже второй глаз.
— Но я-то на пары успеваю.
— Леля, ебать, просто скажи Денису, что я приду и все. Трахать мне мозг не обязательно.
— Я подумаю над твоей просьбой.
Телефон курлыкнул, оповещая об окончании звонка. Нервные клетки продолжали отмирать стадами, пока я старалась быстро и более-менее ровно нарисовать вторую стрелку.
Кстати, почему «Альфач»? Потому что нашему преподу двадцать, мать его, пять лет и он активно пытается отбиваться от шлюшек нашего ВУЗ-а. Вообще, Леля подумывает о том, что он латентный гей.
***
Морально подготовиться к шутеечкам Олегыча невозможно, сколько не пытайся. Можно, конечно, прогулять, но он и потом доебется с двойным энтузиазмом, так что я вдыхаю-выдыхаю, стараясь собраться с мыслями, стучу в дверь для галочки чисто и заглядываю.
— Дико извиняюсь, Денис Олегович, там бабушки… двадцать штук, я их через дорогу переводила.
Мужчина, до этого писавший что-то на доске маркером, повернулся ко мне и окинул оценивающим взглядом. Я замерла, про себя понимая, что проебала возможность незаметно пройти в ряд.
— Ты их переводила вот так? В костюме немецкой госпожи? А, может, по другой причине опоздала? — по аудитории пронесся гогот, а я замотала головой.
— Мамой клянусь, бабок водила!
— Иди садись, Frau.
Я поправила волосы, откинув их назад, и поспешила занять место с постепенно чахнувшей подругой. Альфач что-то вещал там себе, выводя на доске непонятные каракули, а я с этой блондинкой на пару пыталась отыскать в соцсетях вещдоки нашей адовой попойки. Может, мы ржали действительно слишком громко, но это не повод вызывать меня к доске, блять, поэтому, когда по аудитории разнесся оглушительный возглас:
— Лаврентьева, прекрати немедленно базар и, раз такая умная, иди отвечай!
Я вздрогнула и чуть не выронила телефон.
— Блять, — скорчив гримасу, прошептала я, но все-таки начала медленное движение к преподу, попутно бегло изучая написанное на доске.
— Быстрее давай! — я испуганно ускорилась. Не люблю, когда этот деспот орет. — Ну, раз ты так любишь трещать, расскажи нам про Германию во Второй Мировой, — Только я раскрыла рот, как была бессовестно перебита ленивым взмахом руки. — Хотя лучше напиши на доске, а то слушать твой голос уже не могу. Ich m"ochte aber dich st"ohnen h"oren./А вот стоны твои послушал бы с удовольствием/
— Что-что? — переспросила я, недоумевающе потирая за ухом. Я очень — сука, ОЧЕНЬ — надеялась, что ослышалась и мой немецкий меня подвел.
— Марш к доске, говорю, — с нажимом произнес Денис Олегович. Я решительно взяла в руки черный маркер. Стоны мои хочешь услышать? Ну посмотрим-посмотрим. Сделав вид, что задумчиво кусаю кончик маркера, я расстегиваю одну лишнюю пуговицу на болотного цвета рубашке, что с высоты роста господина преподавателя было прекрасно видно кружево моего бюстгальтера. А тему Олегыч выбрал не просто так. Ну что ж, историю я знаю достаточно хорошо, чтобы написать по ней развернутый ответ. Когда я, казалось, только вошла во вкус, доска начала стремительно заканчиваться и пришлось неудобно выгнуться.
— Fick… Ich will dich gerade auf diesem verdammten Tisch ficken. /Твою мать… Хочу отыметь тебя прямо на этом чертовом столе/, — раздалось низкое сзади, и только сейчас я поняла, что от всеобщих аплодисментов моей оттопыренной заднице, меня отделяет только один Альфач, который удачно закрывал меня. Только непонятно, читал ли он мою писанину или же пялился на попу. Ну, и то и другое меня пока устраивало. Между фразами по теме он то и дело бросал что-то на немецком, а я краснела все больше, стараясь держать себя в руках и не ляпнуть Денису что-то в ответ.