Поль подтянул меня вверх, крепко прижимая к себе, а я вцепилась в него руками и ногами, не в силах от переизбытка эмоций произнести ни слова. Лишь судорожно вздрагивала, захлебываясь сухими рыданиями.

Сквозь ветер и дождливую морось я слышала его горячечный шепот:

— Больше ни на шаг, слышишь, ни на шаг от себя не отпущу. Я три часа умирал от неизвестности… если бы с тобой что-то случилось, я бы… я бы… — он даже подобрать слов не мог, прижимая к себе, будто я последний глоток воды, воздуха, сама жизнь.

А я, уткнувшись ему в шею, глотая слезы, сама себе клялась, что больше ни ногой от него. Сама стану тенью. И вместе с тем чувствовала уверенность: в будущем мне ничего не грозит — Поль за мной пойдет хоть в ад. Или полетит…

Нас «отбуксировали» подальше от места происшествия. И пока мы приземлялись на поле, на бегущей вдоль него проселочной дороге резко затормозила машина. Из распахнувшейся двери выскочила Анфиса и понеслась к нам, размахивая руками и крича. Но из-за шума вертолета я не слышала, о чем, да и не важно. Главное — живая и здоровая тетушка, даже если ругается, все равно приятно.

Пока Поль отстегивал обвязку и освобождался от троса, следом за первой машиной появились еще четыре черных джипа. Я нервно хихикнула себе под нос: «К нам пожаловали люди в черном».

— Цыпленок, ты как? — прохрипел Поль, приподнимая и прижимая меня к груди.

— Было страшно, а сейчас… словно на триллер сходила и перевариваю впечатления, — честно призналась я. Поежилась, чувствуя его прохладный нос под воротником, в ложбинке между плечом и шеей, и хихикнула: — Щекотно, Поль…

Подлетела зареванная Анфиса, чем поразила до глубины души — сроду ее такой не видела. Без церемоний вырвала меня из лап жениха и прижала к своему полному третьему размеру. «Этьен сам себе завидует!» — снова возникла мысль не к месту и времени.

— Маленькая моя! Кровиночка! Деточка… — голосила и всхлипывала тетушка, гладила по волосам, заодно вытаскивая из них осколки и ощупывая мои руки-ноги.

— Ань, ты чего, у меня ничего не болит, отделалась, можно сказать, легким испугом, да драными штанами. Прекращай телячьи нежности, — усмехнулась я, а в следующую секунду, растеряв браваду и наигранное веселье, тоже разревелась, прижимаясь к ней.

Мы рыдали в обнимку в окружении больших, сурового вида мужчин, наверняка не привыкших к подобному, а Поль с Этьеном растерянно поглаживали нас по спине и, судя по прямо-таки трагичным лицам, испытывали вселенскую вину.

— Поль, глава! — услышала я голос Джинкса.

— Да, она со мной… — я прислушалась к телефонному разговору Поля с братом. — Невредима… Нет, не тронута… Напугана… Мертвый… Как-как, голову оторвали, чтобы другим неповадно было… Нет, следы подчистили… Да, везде… До встречи.

После разговора его напряжение вылилось в яростное рычание:

— Жаль, что эту скотину нельзя убить еще раз… нет, много-много-много раз. Получил бы удовольствие от его страданий.

Поль шагнул ко мне вплотную, обтек со спины и, уже, наверное, привычно уткнувшись в макушку, глубоко вдохнул.

Этьен, стоящий рядом с Анфисой, проворчал:

— Позорище… Два великовозрастных барана… Сначала тележка из-под дерьма, а теперь вот — пару из-под носа увели…

В груди у вздрогнувшего всем телом Поля завибрировал глухой рокот, но он молча признал свои ошибки. А вот Джинкс неожиданно коротко хохотнул, досадливо покачав головой, потом, приподняв указательный палец, заявил:

— Зато, заметьте, месье, мы растем! Тьери потратил два месяца на поиски Миланы, Рене — два дня, а мы — три часа всего. Таким образом, скоро научимся не терять своих женщин по дороге домой.

Мы с Анфисой, шмыгая покрасневшими от холода и слез носами, с огромным интересом слушали скупые сведения из жизни клана Морруа, забыв о передрягах, уж больно любопытно.

— Если бы не паника среди людей, я бы по головам охраны до этого шакала добрался и еще в зале все лишнее у него оторвал, — злобно рявкнул Поль, крепко обнимая меня, заключая в плен.

К нам подошел незнакомый оборотень, один из прибывших на джипах. Представительный шатен в черном классическом пальто и туфлях, совсем не предназначенных для хождения по полям. Этот красивый мужчина, невысокий, но крепкий, с теплого шоколадного цвета глазами с вежливым интересом рассматривал нас с Аней. Без сексуальной подоплеки и не задерживая внимания на ком-то одном. Можно сказать, первый такой встретился. Видимо, решил не провоцировать наших мужчин, пребывающих в состоянии воинствующей ярости, на ревность. А может быть, у него есть пара, или мы не в его вкусе.

Выслушав моего суженного, незнакомец призвал его угомониться на французском, но, пожалуй, не на своем родном языке:

— Хватит уже! Морруа, ты сам знаешь, что в этом случае началась бы перестрелка прямо в аэропорту, но с полицией! Ты уверен, что тогда кого-нибудь из ваших женщин не подстрелили бы нечаянно? И мы вряд ли смогли бы убедить полицию, что была не попытка теракта, а обычные бандитские разборки. А списать на несчастный случай трупы, разбросанные конечности, кровь и…

Анфиса громко икнула, схватилась за живот и побледнела; уж слишком жесткие аргументы привел вер.