Внезапно Амадео понял, что смотрит прямо в дуло пистолета. За секунду до выстрела он успел схватить Тео и загородить собой.

Грохот выстрелов еще не успел стихнуть, как Киан ворвался в кабинет и выбил оружие из руки Митчелла. Мгновенно скрутив преступника, рявкнул в открытую дверь:

– "Скорую" сюда, быстрее!

Мгновенно кабинет наводнила охрана. Киан коленом придавливал Митчелла к полу, а Дэвид защелкнул на запястьях преступника наручники.

Тео замер под отцом. В ушах все еще звенело от выстрелов, и он чувствовал, как ему на лицо капает что-то теплое и липкое.

– Папа...
– прошептал он.
– Пап...

Кое-как вытащив из-под Амадео руку, он тупо уставился на испачканную красным ладонь. И заверещал на весь особняк.

Ксавьер мерил шагами коридор перед операционной. Сердце колотилось, как бешеное, и никак не удавалось его успокоить. Амадео был тяжело ранен, и, по словам врачей, шансов у него было мало. Митчелл успел выпустить три пули - одна попала в шею и две в спину.

Тео вцепился в сидящего напротив двери Киана мертвой хваткой и смотрел в одну точку, сунув палец в рот. По случайности пули не прошили Амадео насквозь, и ребенок не пострадал, но истерика прекратилась только десять минут назад. Теперь Тео ничего и никого не замечал вокруг, и Ксавьер подумал о том, что лучше бы кричал. Этот полный безразличия взгляд пугал куда больше.

– Это я виноват, - прошептал Киан. На парня было страшно смотреть - теперь он действительно походил на смерть.
– Я не обыскал его и не забрал пистолет, это я, - он уткнулся в волосы Тео.
– Простите меня, господин Амадео...

С тобой разберусь позже, решил Ксавьер. Сейчас он не мог думать ни о чем, кроме Амадео. Пусть только этот принц попробует умереть...

Дверь операционной приоткрылась, и Ксавьер услышал:

– ...все, бесполезно. Фиксируйте время смер...

Остаток фразы перекрыл вопль Тео:

– Пустите к папе, он не умер, проверьте хорошо, не умер!!!

Ксавьер едва успел схватить мальчика - тот бросился в операционную, не переставая кричать. С силой впихнув его в руки Киана, быстрым шагом пошел к выходу.

Амадео пришел в себя от пения птиц. Открыл глаза и увидел над собой чистое голубое небо. Он лежал на мягкой траве, вокруг в изобилии росли цветы. Голова слегка закружилась от их аромата, но в этом не было ничего неприятного, скорее, наоборот.

Он осторожно сел, рука потянулась к шее, куда угодила пуля. Никакой боли, никакой крови - ничего. Он был совершенно здоров. Но где он очутился?

Неподалеку стояла резная беседка, увитая диким виноградом. Возле нее мирно паслась козочка, пощипывая траву. Амадео поднялся, ожидая более сильного приступа головокружения, но его не последовало.

Подходя к беседке, он услышал смех.

Сердце замерло, затем пустилось вскачь. Как давно он не слышал этого звука! И не надеялся больше когда-либо услышать. Но сейчас, в этот момент, он не мог пошевелиться, опасаясь, что сладкая иллюзия развеется. Он хотел слушать этот смех вечно!

Из беседки кто-то выглянул и помахал рукой.

– Здравствуй, малыш.

Ноги подкосились, и он едва не упал, но успел схватиться за резные перила. На глаза навернулись слезы, и Амадео даже не попытался их сдержать.

– Здравствуйте, отец.

Амадео сидел напротив Кристофа Солитарио, не в силах отвести от него глаз. Отец выглядел так бодро и свежо, смеялся, шутил, похлопывал его по плечу, мгновенно оживляя воспоминания о тех годах, что они провели вместе. Но внезапно на лицо набежала тень.

– Я очень рад тебя видеть, малыш, - он сжал руку сына.
– Но лучше бы мы встретились лет через шестьдесят, а может и больше. Как же так вышло...

– Я...
– Амадео помедлил, чтобы справиться со слезами.
– Я тоже очень рад встрече, отец, но... Я оказался слишком доверчив. Кто мог подумать, что простое решение расширить сферу деятельности обернется этим? Мой Тео, он... Я даже представить боюсь, каково ему сейчас. Каково Ксавьеру, Йохану и Киану, чье предупреждение я пропустил мимо ушей, и всем остальным...

– Ох, малыш, - Кристоф покачал головой.
– Говорят, что мертвых уже ничто не беспокоит, все переживания остаются на долю живых. Но у меня сердце разрывается от твоих страданий.

– Это несправедливо, - Амадео вытер глаза.
– Если бы мог, то сделал бы так, чтобы они не мучились из-за меня.

Кристоф обнял его.

– Тео, мой внук... Бедный ребенок, я уверен, его мир рухнул только что. Ты не мог быть плохим отцом. Но уверен, твой друг Ксавьер позаботится о нем.

Амадео сглотнул слезы.

– Знаю, что Ксавьер его не бросит, но сейчас ему очень больно. Если бы я только мог все исправить...

– Маленький мой, ты такой счастливый, - Кристоф гладил его по спине, и Амадео блаженно прикрыл глаза, чувствуя тепло, которого не чаял больше ощутить.
– У тебя есть человек, которому ты можешь доверить своего ребенка, не беспокоясь за его будущее. И наша с тобой компания перешла в умелые руки. После своей смерти я сходил с ума, потому что такого человека у меня не было. Лукас не оправдал ожиданий, а ты угодил в тюрьму...