— Признайся, мерзавчик, какие козни ты измыслил учинить в этот раз против благородной Конфедерации? — грозно вопрошал Пелешун и тыкал толстым, похожим на довоенную сардельку пальцем прямо в нос генералу.

— Долг свой во благо Империи сознаю и всячески намерен сему споспешествовать! — непонятно, но значительно бормотал генерал, безуспешно пытаясь не глядеть на сардельку.

Пелешун грузно сполз с кресла и чувствительно взял генерала за плечи. — Признавайся, корыто с помоями, или я из тебя выпущу душу наружу!

Он затряс генерала, как плодовое дерево черного овоща в сезон урожая. Тряс, тряс, тряс…

— Генерал! — ласково произнес знакомый голос. — Очнитесь!

Спящий размежил веки. Перед ним, как в диковинном искаженном аттракционе, проступило лошадиное лицо майора, так преданно трудившегося в конюшне генерала над подготовкой Керли Ванга для засылки в прошлое.

— Что такое? — пролепетал генерал и сел на походной койке. Спал он здесь же, в своем кабинете, забыв на военное время радость общения с супругой, которую загодя, еще до начала войны, отправил в имение.

— К вам пришли! — Майор на два такта развернулся и, печатая шаг, скрылся за дверцей, расположенной рядом с камином.

— Кого это дьявол в такую рань прислал? — подумал вслух генерал и стал одеваться. Потом побрызгал на лицо водой из миниатюрного бассейна, в котором лениво шевелили хвостами серебристые рыбки с длинными усами. Потом уселся за рабочий стол, достал из ящика несколько папок с маловажными документами, распределил бумаги по всей полированной глади столешницы — чтобы посетитель должным образом настроился, что, мол, отрывает хозяина от серьезного занятия, — собрался с мыслями (проклятая довоенная сарделька сильно мешала!), придал личику сосредоточенное выражение и сказал:

— Входи, мой хороший! Я жду.

Дверь отворилась, пропуская в кабинет худосочного юношу в парадной офицерской форме, с аксельбантом через правое плечо и с императорскими вензелями на витых погонах. Не по уставу был только шейный дамский платок, небрежно заткнутый за ворот, да ножны, в которых полагалось находиться шпаге, были без содержания. «Молодцы, караульные! Не зря я столько лет посвятил их муштровке!»

— Керик, радость моя! Вот уж кого не чаял увидеть! Не ожидал, право, не ожидал!

Узкое холеное лицо императорского адъютанта не отягощалось презренной печатью интеллекта. Но так казалось лишь на первый, неопытный взгляд. Кто-кто, а генерал Права знал, что от незначительной реплики или даже от одной косой улыбки Керика непреклонный Чиур IX мог изменить свое настроение, принять незапланированное решение или отменить принятое.

— А чего ты ожидал? — спросил адъютант нагло. — Вестей из-за линии фронта, от своего бывшего коллеги по мясным рядам?

Он взял гостевой стул, повернул спинкой вперед и уселся на нем заправским кавалеристом.

— Ну, чего уставился, братец мой непорочный? Или, думаешь, депеши твои изменнические в Конфедерацию нетронутыми уходят? Так сказать, окутанные флером невинности?..

Генерал, может, впервые в жизни не знал, как себя вести с наглецом. Конечно, можно вызвать жеребцов, благо конюшня под боком, через стенку, они мигом прискачут и надежно поработают копытами. Взгляд генерала скользнул под стол, туда, где пряталась кнопочка, до того малюсенькая, что о ее существовании знал только генерал.

— Но, но, братец, не спеши! — предупредил Керик, доказав тем самым, что генерал заблуждается насчет кнопочки. — Патрон в курсе, куда я отправился с визитом. Через час, самое позднее через полтора, в твоем кабинете будет не продохнуть от печной сажи вкупе с колесной мазью, которой предпочитает смазывать сапоги дворцовая гвардия!

— За это время тебя на составные элементы разложат!

— А потом тебя… — мило улыбнулся Керик. — Небось, пожить еще охота, гений наш контршпионажа?! Не всех еще попытал, не всех сподобился помучить…

— Не всех, не всех! — проскрипел Арольд. — Здесь ты прав. Но не затем ты сюда явился, золотко, чтобы об этом старику напоминать! Что ж тебе от меня нужно, мой любезный? Ведь нужно что-то, раз не заложил меня Маршаллиссимусу?

— Это другой разговор, а то: «на составные разложат»! — Адъютант довольно похоже передал интонацию собеседника. — Ты прости, братец, но для начала я слегка приложусь!

Он вынул из кармана кителя плоскую флягу и приложился. Как показалось генералу, не слегка, а основательно. Правомочный со скрытой ненавистью смотрел, как мелко-мелко ходит кадык юнца, пропуская в гортань довоенные запасы из личного погреба императора. «Может себе позволить, сопля зеленая! — с завистью подумал он. — И печень у него здоровая, и одышка не мучает, и придворное бабье, наверное, только хихикает, когда он тискает их за портьерами!»