– Слава богу, – выдохнул Байрон, ставя свою размашистую подпись. Вместе с братом Арии, Майком, он явился в больницу почти сразу после того, как «скорая» доставила туда его дочь. Мать Арии, Элла, развлекалась в Вермонте, куда «на пару дней» поехала со своим подлым возлюбленным Ксавьером, и ей Байрон сказал, что мчаться домой нет необходимости.

Медсестра внимательно глянула на Арию.

– Твоя подруга Спенсер просила, чтобы ты зашла к ней перед выпиской. Она на втором этаже. В двести шестой палате.

– Хорошо, – дрожащим голосом проронила Ария, заерзав под шершавыми больничными простынями.

– Я подожду тебя в вестибюле, – сказал Байрон дочери, поднимаясь с белого пластикового стула возле кровати. – Не торопись.

Ария медленно слезла с койки и провела руками по своим иссиня-черным волосам. На постель посыпались хлопья сажи и пепла. Она натянула джинсы, сунула ноги в туфли. Каждое движение отдавалось болью в мышцах, будто девушка совершила восхождение на Эверест. Перевозбужденная от пережитого в лесу, за всю ночь она не сомкнула глаз. Подруги находились в этом же отделении, но все в разных палатах, так что ни с кем из них переговорить ей так и не удалось. Каждый раз, едва она пыталась встать, в занавешенный шторкой закуток влетали медсестры… И твердили одно и то же: отдохни, поспи, тебе это необходимо. Ну-ну. Куда проще.

Ария не знала, как относиться к случившемуся. Как к тяжкому испытанию, по меньшей мере. Сначала она бежала через лес к амбару Спенсер. В заднем кармане у нее лежал лоскут флага «Капсула времени», который она выкрала у Эли в шестом классе. На этот клочок блестящей синей ткани Ария отказывалась смотреть долгих четыре года, но Ханна была убеждена, что рисунки на нем – это ключ к разгадке убийства Эли. А потом, как раз в тот момент, когда Ария поскользнулась на мокрых листьях, в нос ей ударил едкий запах бензина. Она услышала щелчок зажигалки, и лес вокруг заполыхал. Огонь ослеплял, жаркий воздух опалял кожу. А еще через несколько секунд она наткнулась на человека, который отчаянно звал на помощь. На человека, чье тело, как все они считали, было обнаружено в полувырытом котловане на заднем дворе дома ДиЛаурентисов. Это была Эли.

Во всяком случае, так Ария тогда думала. Но теперь… теперь ее мучили сомнения. Она взглянула на свое отражение в зеркале на двери. Щеки запали, глаза красные. Врач отделения неотложной помощи, который обследовал Арию и назначил ей лечение, объяснил, что у людей, надышавшихся ядовитым дымом, обычно возникают бредовые видения. Это типичное явление: от нехватки кислорода мозг перестает работать. А она действительно чуть не задохнулась в лесу. И Эли казалась какой-то расплывчатой, нереальной, словно мираж. О том, чтобы у какой-то определенной группы людей одновременно возникла одна и та же галлюцинация, Арии слышать не приходилось. Но ведь вчера вечером они все думали об Эли. Может, потому каждой из них Эли и привиделась, когда мозг дал сбой.

Переодевшись в джинсы и свитер, принесенные из дома отцом, Ария отправилась на второй этаж – в палату Спенсер. В гостевом холле через коридор, каждый уткнувшись в свой BlackBerry, ожидали мистер и миссис Хастингс. Между тем Ханна с Эмили, тоже в джинсах и свитерах, уже сидели в палате их дочери. Сама Спенсер, все еще в больничной сорочке, лежала на кровати под капельницей. Кожа у нее пожелтела, голубые глаза терялись в фиолетовых кругах, на квадратном подбородке красовался синяк.

– Как ты?! – воскликнула Ария. Ей никто не сказал, что Спенсер так сильно пострадала.

Спенсер вяло кивнула и, нажав кнопку на боковине кровати, подняла изголовье, чтобы сесть.

– Теперь гораздо лучше. Говорят, отравление угарным газом порой приводит к самым неожиданным последствиям.

Ария огляделась. В палате пахло болезнями и хлоркой. Монитор в углу отслеживал показатели состояния Спенсер. На краю маленькой хромированной раковины лежала стопка коробок с хирургическими перчатками. Зеленые стены. На окне штора с цветочным узором. На стене у окна – большой плакат, объясняющий, как женщине следует ежемесячно обследовать грудь. Рядом с женской округлостью какой-то подросток конечно же пририсовал пенис.

У окна на детском стульчике сидела Эмили со спутанными рыжевато-белокурыми волосами. Губы у нее потрескались. Эмили постоянно ерзала – ее крупное тело пловчихи едва умещалось на маленьком сиденье. Ханна стояла у двери, одним боком привалившись к табличке, напоминавшей медперсоналу больницы о необходимости надевать перчатки. Ее ореховые глаза будто остекленели, взгляд был отсутствующий. В узких темно-синих джинсах, которые теперь висели на ней, она казалась еще более хрупкой, чем обычно.

Ария молча полезла в свою мохнатую сумочку из шкуры яка, вытащила лоскут флага Эли и разложила его на кровати Спенсер. Девушки нависли над ним. Ткань покрывали блестящие серебряные закорючки. А еще логотип Chanel, товарный знак Louis Vuitton и имя Эли, выведенное большими дутыми буквами. В углу был нарисован источник, где загадывают желания – каменный колодец с конусообразной крышей и рукояткой для вращения барабана. Ария пальцем очертила колодец по контуру. Она не видела каких-то явных значимых подсказок о том, что могло произойти с Эли в вечер ее убийства. Обычная ерунда, какой разрисовывают фрагменты «Капсулы времени».

Спенсер коснулась края ткани.

– Я и забыла, что Эли писала такие дутые буквы.

Ханна поежилась:

– Увидела ее почерк, и сразу такое чувство, будто она здесь, с нами.

Подруги подняли головы и испуганно переглянулись. Было ясно, что все они думают одно и то же: Как и несколько часов назад, в лесу. Потом разом заговорили.

– Мы должны… – выпалила Ария.

– Что нам… – прошептала Ханна.

– Доктор сказал… – через полсекунды тихо молвила Спенсер. Они все одновременно осеклись и посмотрели друг на друга. Лица у всех стали белые, как наволочки на подушках под головой Спенсер.