Драко подошел ближе, нахмурившись. И, вскинув палочку, быстро произвел поверхностный осмотр.

– Тройную дозу, профессор… - пробормотал он чуть слышно и внезапно понял смысл того, что говорил ему Снейп. Все верно – мышцы сейчас сведет судорога, интоксикация достигнет пика. И ему придется накачивать Поттера волчьим зельем на свой страх и риск, чтобы снять спазм, чтобы уменьшить влияние яда на организм. И вряд ли дело ограничится одной дозой.

Поттер выгнулся дугой, наглядно подтверждая опасения Драко, и тот схватил Гарри за подбородок ледяными пальцами, чтобы влить первую порцию отравы.

Тело чуть расслабилось, дыхание пришло в норму, и Драко почувствовал, как напряжение отпускает, поверил, что все обойдется.

Через час судорога повторилась снова, и Малфою пришлось повторить процедуру. Но на этот раз не вышло, Гарри продолжало скручивать с невероятной силой, словно его кости хотели пропороть кожу. Сердце неистово колотилось, по вискам стекал пот, неприятно застывая за воротником рубашки. Хотелось что-нибудь сломать. Или кого-нибудь убить. Исчезнувший племянник вполне бы подошел.

Внезапно Гарри стал задыхаться, руки протянулись к горлу, и Драко захотелось оказаться где-нибудь далеко отсюда, – это означало трансформацию гортани, последнюю финальную стадия волчьей интоксикации. Процесс надо было срочно остановить. У Драко не осталось выбора. Четвертая порция зелья. Шаг за грань.

Тело Поттера расслабилось, он с облегчением выдохнул. Малфой сидел прямо на полу, сжимая его запястье, и считал пульс. Раз… два… три… четыре… пять.. шесть.. семь…

Ночь длилась, за окном занимался рассвет. Раз… два… три…четыре… пять.. шесть….

«Отдайте мне Гарри Поттера и останетесь живы…» раз.. два.. три…четыре….пять….

«Я знаю, это ты ее проклял, Малфой!»… раз… два… три… четыре…

«Гарри Поттер мертв!».. раз… два… три…

«Снова решил всех спасти, герой?!» раз... два...

«Все закончилось, звереныш, все…» раз…

…

Глава 5. Хаффлпафф? Рэйвенкло? Гриффиндор!

Тишина. Тишина бывает разной. Она может быть пронзительной - и это точно образное выражение, потому что пронзительности у тишины нет. Говорят, что она может быть тяжелой или уютной. Но это все красивые слова, придуманные для того, чтобы хоть как-то назвать то, что не имеет названия. Тишина – это синоним пустоты.

Альбус Поттер слушал тишину. Слушал и понимал, что это - пустота, что это – ничто. И он был рад, необыкновенно рад этой тишине, потому что противный свистящий шепот все чаще давал о себе знать, будто некто в голове Альбуса произносит странные и непонятные слова, которые он почему-то понимает.

Кубок огня выбрал его для участия в Турнире, и это показалось странным, ведь Кубок по традиции выбирал только тех, кто готов бороться за свой факультет, бороться до конца и неистово. Его брат был именно таким. Он будет отстаивать честь Гриффиндора будто свою собственную, чего нельзя сказать об Альбусе. Если честно, то он был даже напуган выбором Кубка, напуган тем, что Слизерин – действительно его дом, и не просто дом, а воплощает то, за что он будет бороться против собственного брата. Что скажет отец? Вряд ли он мог допустить такую мысль, вряд ли он мог представить, что когда-нибудь Поттер будет бороться против Поттера, Слизерин против Гриффиндора…

Никто не объявит о начале Турнира. По сути, Турнир уже начался. Никто не знает, какие испытания выпадут на долю каждого игрока, все ли пройдут первый этап до конца, чтобы выйти вместе ко второму, который уже, как и положено, будет проходить с поддержкой трибун.

Альбус пытался представить, что приготовил для него Кубок, какое задание ему придется выполнить, чтобы защитить честь факультета Салазара Слизерина, - волшебника, чье имя до сих поминалось шепотом, а в их доме и вовсе cчиталось ругательством.

***

Утро было душным, а пробуждение неприятным – сказывалась бессонная ночь. Так всегда бывает, когда не выспишься: настроения нет, веки, тяжелые и горячие, требуют закрыть глаза, поддаться сильному искушению и бухнуться обратно на кровать. Альбус резко встряхнул головой, словно отгоняя непрошеные мысли и поплелся в ванную, чтобы привести себя в порядок перед началом занятий. У него было странное ощущение того, что за ним кто-то наблюдает, словно чей-то неприязненный взгляд дырявит спину. Холодная вода помогла отвлечься, и Альбус в более или менее сносном состоянии вошел обратно в спальню.

По спине пробежался резкий холодок, будто кто-то запустил в него Айсеро (заклятие несложное, но неприятное), но ведь спальня была пуста, а кровати аккуратно застелены. Никого, кто мог бы за ним наблюдать. Никого, кто вообще мог бы сказать ему хоть слово в это невыносимое утро.

Альбус быстро собрал сумку и направился на завтрак в Большой Зал. За столом Слизерина царило оживление – там сидел незнакомый Альбусу мальчишка примерно двенадцати лет, притихший, сосредоточенно сжимающий свою вилку. И в мантии с желтыми отворотами. Цвета Хаффлпаффа.