Из года в год в течение всего Великого поста каждую субботу читается отрывок Евангелия, где нам рассказывается о том, как Христос совершил то или другое чудо в субботний день и как этим Он вызвал недоумение одних, негодование других и большую, глубокую радость людей простых, которые не задумывались над нарушением Им Закона, а радовались о том, что Бог, нарушая, может быть, Закон, проявляет Свою бесконечную милость, Свою вдумчивую заботу о людях. И вот перед нами стоит вопрос: почему Христос всегда, всегда, как бы в нарушение древнего законодательства, совершает Свои дела милосердия в субботний день? И почему всегда эти дела милосердия являются чудом исцеления телесного и вместе с этим чудом духовного возрождения человека? Фарисеи спрашивали Его: неужели Ты не можешь выбрать другой день? Они обращались к народу: неужели вам нужно приходить именно в субботний день исцеляться (напр., Лк 13:14), неужели нет шести дней в неделю, когда Бог заповедал творить дела (Исх 20:9), перед тем как почил в седьмой день (Быт 2:2-3)?

Неужели Христос только потому совершает Свои дела милосердия, проявляет Божественную власть прощать грехи, Божественную силу делать человека цельным в душе, в теле, во всем до конца в субботний день для того только, чтобы вызвать недоумение? Неужели для того, чтобы смутить души честных, добросовестных людей, преданных Закону, долг которых – этот Закон хранить, соблюдать? Неужели, когда против милосердия, простого человеческого милосердия, жалости на весы ставится их гнев, их душевное смущение, вопрос, который они настойчиво ставят себе, и Ему, и другим: неужто Ты пришел нарушить Закон? – перевес берет просто жалость и как бы ни во что вменяется смущение, гнев, боль, оскорбление религиозного чувства? В чем тут дело?

Это не праздный вопрос, потому что все, что относится ко Христу, имеет к нам прямое, непосредственное, личное отношение. Если это случилось тогда, если апостолы сочли нужным нам это поведать, и не один раз, а раз за разом, то все это для того, чтобы мы тоже не только задумались, но что-то поняли, чего не могли понять люди в то время, потому что они не знали Христа, не знали, Кто Он, и не понимали того, что понимаем мы теперь.

Бог почил от дел Своих в седьмой день. Шесть дней Он творил, шесть дней мы видим, как сначала из «ничто», а потом из хаоса жизни Он вызывает одну вещь за другой, одно существо за другим, как постепенно, можно сказать, раскрывается вселенная, как цветок, расцветает вселенная. Каждый день начинается вечером, и каждый день расцветает новое утро, и каждое утро по отношению к будущему, следующему дню является как бы вечером. Раскрывается жизнь от славы к славе, от красоты к красоте, от величия к величию, и когда все совершено, когда сотворен человек, образ Божий на земле, которому Бог поручает заботу о ней, Господь прекращает Свое творчество и почиет от дел Своих.

Но что же дальше? Дальше эта наша земля поручена человеку. Как сказал Венский католический архиепископ Кёниг, седьмой день отдыха Божия является днем и часом творчества человека. И вот в этом дне мы живем. В Ветхом Завете, до Христа, человек силился создать человеческое общество, построить град человеческий, и в этой попытке сплетается много вдохновения, много красоты и очень много страшного и уродливого. Грех человеческий страшным образом переплетается с правдой Божией; вдохновение, которое человеку дано от Бога, сталкивается с греховностью, которую он, человек, вызвал к бытию.

И вот приходит какой-то момент, та полнота времени, о которой мы слышали сегодня в начале Послания (Гал 4:4), когда Сам Бог входит в человеческую историю, когда Сын Божий делается Сыном Человеческим, Слово делается плотью. И в этот момент, в это короткое тридцатитрехлетнее время среди людей есть один Человек, Который является Человеком в полном смысле этого слова – совершенным Человеком. И совершенен Он потому, что Он одновременно и совершенный Бог. Потому что до того момента, пока человек не соединился неразлучно, навсегда, до самых глубин своих с Богом, он еще не в полном смысле человек, он только на пути своего очеловечения. Христос, потому что Он – Богочеловек, является Человеком в полном, завершенном смысле этого слова. И в Его лице время человеческое находит тоже свое восполнение. Он – единственный в совершенстве Человек – может вступить в этот седьмой день и творить в нем волю Божию совершенную, спасительную. Этот седьмой день, который является днем отдыха Отча, является днем человека и вместе с тем с момента Воплощения является днем Сына Человеческого. Человеку было поручено Богом вести творение к тому совершенству, зачаток которого Бог вложил в него. Святой Максим Исповедник нам говорит о том, что человек принадлежит двум мирам: телом своим – земле, душой своей – всем одушевленным существам, а духом своим – Божественному миру. Потому что в нем сочеталось и то, и другое начало, ему дано быть тем звеном, которое может соединить землю и небо, сделать и землю областью духа, сделать область духа родной не только человечеству, но всему тварному, так чтобы в какой-то день осуществилось слово апостола Павла, что Бог будет все во всем (1 Кор 15:28).

Но человечество пало, мир стал безобразным, уродливым, страшным, смерть получила неограниченную власть, зло действует почти свободно. И дело человека – победить зло и вернуть Богу то достояние, ту землю, тот тварный мир, который Бог сотворил, который Он поручил человеку и который человек предал своим падением, отдал во власть разрушения. И роль человека, когда он возвращается к Богу, обращается вновь к Нему, – исцелить то, что случилось, и вести тварь дальше, туда, куда она должна прийти, – в Царство Божие.

И Христос, совершенный Человек, потому что Он Бог совершенный, в этот седьмой день, в этот день субботний, показывая нам, будто в притче, наше призвание, исцеляет тела, обновляет души, возобновляет то единство между Богом и тварью, которое было потеряно. И поэтому чудеса Христовы в субботний день не являются просто вызовом, оскорблением, унижением для тех, которые видели только букву Ветхого Завета – Закон. Это необходимость. Христос творит в седьмой день то дело дня седьмого, который является днем человека, является часом человеческого творчества.

Но этот седьмой день – не только суббота в конце ветхозаветной недели, этот седьмой день – весь промежуток времени, который поручен человеку и который стелется со дня, когда Господь и Бог наш почил от дел Своих, до дня, когда Христос вновь придет, на этот раз во славе, судить живым и мертвым, установить Царство Божие, начало вечности.

И этот седьмой день, этот промежуток времени теперь, с Воплощением Христовым, получил совершенно новое значение и новое содержание. Это не время, когда Бог отступился от Своего творческого, всесозидательного труда с тем, чтобы оставить его человеку, это новое время, в которое Бог Сам включился милосердием, состраданием, любовью, Сам вошел с тем, чтобы быть с нами. В каком-то смысле с Воплощением Христовым этот седьмой день уже зачаточно носит в себе всю славу, всю глубину, всю победоносную силу того, что Предание называет Восьмым Днем, днем, когда воцарится Бог и когда больше ничего не останется ни от смерти, ни от зла, ни от разлуки с Ним. Когда мы думаем о конце времен, мы думаем большей частью о Страшном суде и о том, что будет потом. Христос ясно нам говорит, что суд уже пришел (Ин 3:19), – суд пришел тем, что Бог пришел в мир. Но в первый раз, Воплощением Христа, Он вошел еле приметно, Он вошел тихо, Он был узнан только теми, у кого совесть была чиста, кому Отец это открыл.