— Есть, мсье. Звонил какой-то господин и просил передать вам, что место встречи остается прежним.

Это был пароль, о котором мы условились с Бриллиантовой Хильдой на случай, если она решит выполнить мои требования.

Ровно в половине одиннадцатого зазвонил телефон в моем номере гостиницы «Бор-о-Лак».

— Господин Лукас, тут внизу вас ждет господин Лихтенштайн. Он говорит, что вы условились с ним встретиться.

— Мы сейчас же спустимся в холл.

На Анжеле был белый костюм из гаруса и блузка в золотисто-розовых тонах и с большим бантом. Подкладка жакета была из той же ткани, что блузка — это было видно, когда Анжела расстегивала жакет.

Этот господин Лихтенштайн оказался молодым человеком, очень серьезным и начисто лишенным эмоций. Он показал мне письмо, подписанное исполнительным директором Зеебергом, в котором этому молодому человеку давались полномочия на проведение трансфера согласно достигнутой договоренности.

— Нам нужно будет попасть в швейцарский «Меркур-банк», — сказал Лихтенштайн. — Он расположен на Банхофштрассе. Лучше всего пойти пешком.

Цюрих был залит солнцем, было очень тепло.

В банке мы поднялись на лифте на пятый этаж. Все стены здесь были обшиты панелями из красного дерева, полы покрыты толстыми коврами, и служащий банка вежливо попросил нас подождать. Он исчез за одной из дверей, но тут же вновь появился в сопровождении пожилого, весьма добродушного толстяка, который представился директором Рютом. Рют повел нас в свой прямо-таки роскошно обставленный кабинет. Все уселись.

Лихтенштайн вручил Рюту несколько бумаг, и они тихонько переговорили друг с другом.

— Кто такой этот Лихтенштайн? — спросила меня Анжела, тоже понизив голос.

— Представитель моего банка в Дюссельдорфе, где лежали деньги, полученные мной в наследство. Я просил его приехать. Я не мог запросто перевезти восемьсот тысяч марок через границу, понимаешь? А так, из банка в банк, гораздо легче. А кроме того, номерной счет — это всегда довольно-таки щекотливый вопрос.

— Понимаю, — кратко обронила Анжела, а я возблагодарил Бога за то, что она больше ничего не спросила.

Директор Рют взглянул на нас.

— Все в порядке, — сказал он. — Господин Лихтенштайн сейчас покинет нас, его ждут кое-какие дела. А нам для завершения операции он вовсе и не нужен, ха-ха!

— Ха-ха, — хохотнул и я, вставая и протягивая Лихтенштайну руку, а сам сказал, не разжимая губ: «В два часа перед банком, с остальной суммой». Он кивнул с серьезным видом. Сухо поцеловал Анжеле руку и исчез. Мы с Рютом опять опустились в кресла.

Рют нажал на кнопку. Появился молодой человек. Рют передал ему бумаги, оставленные Лихтенштайном, и тихонько что-то ему сказал. Молодой человек тут же вышел из кабинета.

— Ну, — начал Рют, — вы, значит, хотите открыть у нас номерной счет.

— Да, — кратко обронил я.

— Разрешите взглянуть на ваши паспорта?

Мы показали ему паспорта.

— Только чтобы установить подлинность их принадлежности вам, — сказал он и вернул паспорта. — То, о чем мы будем здесь и сейчас говорить, не узнает никто посторонний. — Он вынул из стола бланки, проложил их копиркой и начал писать золотой шариковой ручкой, одновременно произнося вслух:

— Сегодня внесено в банк восемьсот тысяч немецких марок, что составляет… — Он быстро подсчитал… девятьсот сорок девять тысяч триста шестьдесят швейцарских франков. Я уже вписал эту сумму. Позже вы пройдете с молодым человеком, которого только что видели, в его бюро, где внесенная сумма будет подтверждена компьютером. Итак, если я правильно понял, вы, господин Лукас, и вы, мадам Дельпьер, хотите открыть совместный номерной счет, которым вы сможете распоряжаться как совместно, так и каждый в отдельности. Другими словами, каждый из вас может явиться сюда в любое время и снять с этого счета любую сумму, какую пожелает — но может также и внести дополнительно любую сумму. Все ясно?

— Да, — опять односложно ответил я.

— Пожалуйста, ваш адрес?

Я назвал адрес Анжелы в Каннах.

— А номер телефона? Не то чтобы мы имели в виду названивать вам, а только на тот случай, если вдруг объявится человек, знающий номер вашего счета и умеющий подделать одну из ваших подписей, а меня не будет на месте — только в таком экстремальном случае мы побеспокоили бы вас звонком.

Анжела назвала ему номер своего телефона.

— В остальном, — продолжал Рют, — мы с вами никогда не виделись и вы никогда о нас не услышите. Если вам понадобятся деньги — приезжайте и берите. Никаких налогов, никакой полиции, никто в мире никогда не узнает об этом счете. А теперь я попросил бы сначала подпись господина Лукаса, а затем и вашу, мадам.

Мы оба подписались. После нас поставил свою подпись Рют. И на этом все кончилось. Рют проводил нас в комнату своего секретаря, расположенную по соседству, и попросил подождать минутку. Он выразил радость по поводу того, что мы стали его клиентами. Комната секретаря была пуста.

— Мы с тобой — богатые люди. Роберт! — сказала Анжела.

— Да, душа моя, — сказал я и подумал: «Если бы ты знала, насколько мы богаты!»

— Я никогда ничего не возьму с этого счета.

— Если со мной что-то случится, этот счет будет твой и тебе придется воспользоваться им.

— Не говори об этом, прошу тебя, перестань.

Появился молодой человек и попросил дать ему тот бланк, который мы получили из рук Рюта. Он опять исчез и вскоре вновь появился. Наконец внесение 949 360 швейцарских франков на наш номерной счет было официально зарегистрировано. Счет имел букву и длинный ряд цифр.

Мы поблагодарили молодого человека и вышли из банка.

В отеле мы взяли на обед омара. Потом я предложил Анжеле подобрать себе что-нибудь по вкусу в магазинах на Банхофштрассе. Я дал ей денег, и мы расстались. Ровно в четырнадцать часов я стоял перед порталом швейцарского «Меркур-банка».