Фикотрианыч, который, наконец, подал голос, стал шёпотом что-то объяснять потаённикам. Отвернувшись от горе спасателей, те стали спорить, тоже перейдя на шёпот. До шули и крылана долетали лишь обрывочные возмущённые реплики. Но что это были за реплики!

– - Из-за них мы все закончим жизнь над пеньком!

– - И сколько они здесь будут находиться?

– - Пусть они убираются отсюда!

У Мю на глаза навернулись слёзы, а ушки вспотели от стыда. Так плохо и обидно ей не было давно. Она оглянулась на Кри, и увидела, что тот спит. Всем известно, что крыланы после сильных волнений на некоторое время впадают в состояние оцепенения. Видно, их тонкая нервная система так восстанавливается. Добудиться их в это время невозможно. Мю почувствовала себя ОЧЕНЬ одинокой, несчастной, виноватой и обиженной одновременно. Она не могла больше в одиночку выносить всё это и тихонько выскользнула сначала из-за шкафа, а потом за дверь. Потаённики были поглощены обсуждением сложившейся ситуации и не заметили исчезновения шули.

Мю брела по коридору, глотая горькие слёзы обиды и низко опустив голову. Она даже не смотрела, куда идёт, и, конечно, набрела на стражу. Два дубовика, остановившись, с удивлением наблюдали, как им навстречу идёт лесная шуля, пока она не уткнулась одному из них в прямо в колени. Потому что шуля была маленькая, а стражники -- огромные.

– - Ой!
– - вскрикнула Мю от неожиданности и тут же почувствовала, как теряет почву под ногами. Дубовик, тот, в чьи колени она уткнулась, взяв шулю за шкурку, высоко поднял её, и теперь она болталась прямо перед его лицом. Сердце шули бешено колотилось, от страха она зажмурила глаза.

– - Ты кто такая?
– - спросил дубовик, впрочем, не слишком грозно.

– - Здравствуйте, я -- шуля, меня зовут Мю, -- дрожащим голосом пропищала болтающаяся в воздухе Мю. Она решила, что в любом случае нужно быть вежливой. Может быть, тогда с ней не сделают ничего плохого.

– - Вижу, что шуля, -- пророкотал дубовик над её ухом.
– - Поставим вопрос по-другому: как ты здесь оказалась?

Мю растерялась и ещё больше напугалась. Она совершенно не знала, как ей нужно отвечать и решила, что в такой ситуации не помешает пореветь, тем более пореветь очень хотелось.

Она плакала так горько, так жалко всхлипывала и звала мамочку, что дубовик сделал то, что сделал бы каждый взрослый с плачущим малышом: он начал её утешать. Он прижал шулю к себе, и осторожно похлопывая по вздрагивающей спинке, стал приговаривать:

– - Ну, тише, тише, заблудилась, маленькая. Как же её занесло сюда?

Он уже не требовал от Мю ответа, а обращался к своему напарнику.

– - Да кто её знает, такого ещё не случалось. Подозрительно всё это!

– - Брось, она же совсем ребёнок, -- ответил "свой" дубовик, как тут же его окрестила Мю про себя. Она его уже почти не боялась и почти перестала плакать, только изредка ещё всхлипывала.

– - Мы должны быть бдительными! Раз она вошла в потайной мир, то и другие могут! Нужно немедленно доложить шефу! Пошли!
– - настаивал "чужой" дубовик.

– - Знаешь, как мы сделаем, -- предложил "свой", -- ты иди, доложи шефу и спроси, можно ли её вывести в лес, а то ведь она маленькая, ей к маме нужно, а я отведу её в "охранку" и посторожу пока.

Дубовик, которого Мю назвала "своим", (его звали Сум) не хотел вести малышку шулю к Пнюху. Он переживал, что начальство распорядится ему идти заниматься своими обязанностями, и тогда он не узнает, что стало с маленькой шулей, отпустили ли её в лес к маме или нет. А ему почему-то хотелось, чтобы с этой малышкой всё было в порядке, ведь он был уверен, что она не может представлять для них опасности. Сум не помнил сейчас, что ещё недавно он слыл самым добрым лешим во всей округе и не мог пройти мимо выпавшего из гнезда птенца или другой попавшей в беду зверушки. В лесу его называли "Добряк Сум". Сейчас он был стражником Великого Пнюха, жёстким и неумолимым к врагам, он забыл, что в груди его бьётся золотое сердце. А сейчас она что-то разбередила в его душе, эта Мю. Он и сам не знал что, но только не мог допустить, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое. "Какая она маленькая, пушистенькая, а какая вежливая!" -- умилённо думал Сум, прижимая к груди совсем уже успокоившуюся шулю.

В это время крылан Криктикуатинус открыл глаза. Он тут же вспомнил, где находится и почему спит не в удобном гнёздышке, а на полу за шкафом. Кри осмотрелся в поисках Мю, но не увидел её. В комнате продолжалась дискуссия. Разгорячённые потаённики что-то доказывали Фикотрианычу, который их слушал, бегая при этом на столе кругами, что говорило о его крайнем несогласии и возбуждении. Впрочем, то, что Фико бегал, видел только Кри. Для потаёнников он оставался по-прежнему невидимым. Мю нигде не было. "Интересно, куда они её спрятали? Неужели получилось отправить её назад в лес?" -- подумал крылан. Ему было неловко, что он так не вовремя "отключился" и, видимо, проспал какие-то важные события. Он ещё немного в смущении потоптался за шкафом, и, наконец, решился спросить: