Надя заметила меня. Как в бреду, наговорил ей гадостей и сбежал. Чуть не умер от тоски в тот вечер, но был счастлив, ведь она не забыла меня.

А теперь в больничной палате обитала живая кукла, холодная и безучастная.

......

С того вечера ни Шоно, ни Софи так и не появились. Я узнал, что в Прагу приезжали родители рыжей и даже подавали заявление о пропаже, но скоро забрали и уехали. В их быстром отъезде я подозревал руку ВВ. Я спросил его напрямую. Тот, не смутившись, заверил, что никакой Софи он не знает, а с Шоно все в порядке, и сейчас он на задании, о котором пока никто не должен знать.

«Как здоровье у нашего драгоценного зеркальца?» От беспечного тона этого лицемера меня передернуло. Довольный, уверенный в своей непогрешимости, власти и превосходства над целым миром ублюдок! Убил бы его!

Ах, как хотелось найти того, кто отнял ее душу, ее память, любовь ко мне и ко всему живому! Уж лучше б это был ВВ…

Они не забирали тело Нади из больницы, и когда я примчался туда, вся компания была уже в сборе. Полицейский в ауте, весь медперсонал куда-то исчез с этажа. Родители Нади не сопротивлялись, тихо сидели у кровати дочери и с надеждой смотрели в стартовое зеркало. Тело Нади усадили так, чтобы оно отражалось целиком. Когда я ворвался в палату, ВВ приветливо воскликнул: «Ну, а вот и он! Теперь, надеюсь, и Надя выйдет.»

Я заволновался. В комнате три амбала, в коридоре еще пятеро. Будь я с Шоно, он бы взял всех молодцов на себя, а я управился с ВВ. Но одному с этой стаей не совладать. В отражении появилась Надя. «Не выходи!» — заорал я, но она даже не взглянула на меня. Сделала шаг и пропала из отражения. Зеркало вздулось пузырем и тут же опало. Никогда такого не видел. А потом Надя на кровати зашевелилась. Она распахнула глаза, обвела всех диким взглядом и прыгнула. Даже ВВ остолбенел. Надя подскочила к одному из громил, выхватила у него пистолет и выстрелила прямо в зеркало. В ушах зазвенело. Надя рухнула на пол.

Я оттолкнул двух громил и подскочил к ней.

— Надя?

Она молчала. Я обнял ее и выплеснул всю энергию любви, что только была во мне. Ее веки дернулись, приоткрылся один глаз.

— Слава богу… Зачем?..

Надя оттолкнула меня и поползла под больничную кушетку. Как умалишённая дикарка, она выглядывала оттуда и рычала. Я попытался подойти, но Надя взглянула с такой ненавистью, что я попятился. Опомнились ее родители. Стас принялся тянуть дочь из-под кровати, но та заскрежетала зубами и укусила его до крови. Только Насте удалось приблизится к дочери. Она присела на пол рядом с ней и оставалась там, пока не пришли врачи.

Отнять у Нади было нечего. Она была пуста.

Зеркало уцелело. Пуля отскочила, оставив лишь небольшую звездочку. Я не знал, что зеркало бронированное, хотя мог бы догадаться, что окна в допросных сделаны не из простого стекла.

Спасибо (перевод с французского).

В «Метро» было не протолкнуться и тянуло табачным дымом. Курить в клубе запрещали, но все равно кто-то смолил. У меня от этого запаха все нутро свербило.

Посреди зала на сцене какой-то «перспективный» новичок в клетчатой куртке разогревал публику. Чувак реально старался, от души плевал в микрофон, раздувал ноздри, пыхтел и скрипел, чуть ли не задницей звуки издавал, но суровая публика не проникалась. Одни отправляли перспективного в игнор, другие откровенно подальше. Все ждали появления гуру битбокса и начала настоящего батла.

Шоно никогда не пропускал батлы, особенно такие, как сегодня, когда ожидали гостей из заграницы. Сам Шоно битбоксил зачётно. По части шоу и эмоций равных ему не было. Он всегда был ярким, звуки выдавал жестко, ритмично, агрессивно, но техника не дотягивала. Потому и нагло штукарил. И только я знал, как достаются ему победы.

Ясное дело, Шоно не любил, когда я появлялся на батлах. О сегодняшнем я знал давно. Шоно готовился и все уши прожужжал угрозами порвать какого-то Болта. Но когда я спросил организаторов о Шоно, мне сказали, что он соскочил.

Только, чувак, я-то знаю, ты не вытерпишь и все равно засветишься. Такого облома тебе не пережить! Еще не вечер, подожду.

Скоро к сцене потянулись реальные мастера. Появился ведущий и начал нести пургу об организации и спонсорах. Фольки свистели и аплодировали своим кумирам. Я в очередной раз обошел вокруг сцены, заглянул за колонны, проверил коридор и заплеванные кабинки в туалете. Шоно пока не проявился.

Пришлось еще полчаса качаться в толпе и симулировать оргазм от происходящего на сцене прежде, чем почувствовал его рядом.

Весь в темном, как обычно, Шоно мимикрировал в углу, недалеко от запасного выхода. Стараясь не спугнуть, я пошел к туалетам. Там, на всякий случай, отжал у какого-то мажорика кепку, и обогнув зал по периметру, подкатил к Шоно сбоку.

— Здорово. Чего тенью отца Гамлета по углам жмемся?

— Здорово, — он был как-то не очень в восторге. — Че хотел?

— Да много чего. Пойдем, поговорим?