— Почти угадала. Лоурэфэл, — он легко позволил отобрать свое «оружие», чуть встряхнул головой, и облако его волос упало мне на лицо.

— Лоурэфэл, — медленно повторила я, отводя с лица его волосы, зарываясь в них при этом пальцами и не чувствуя в себе силы отпустить. Такие мягкие, нежные пряди. А как приятно скользят между пальцами. — Но, — растерянно заспорила, — они называли тебя Лоурэл, я помню.

— Для друзей–приятелей — действительно Лоурэл, но это не полное имя, а сокращение.

— А «Лоу» тогда что же?

— А «Лоу», Ларочка, — он вздохнул, — Это очень личное имя, позволительное для использования только родными или самыми близкими друзьями.

— Но я разве…

— Нет, — усмехнулся он, — не входишь. Но тебя это никогда не останавливало.

Я покраснела и выпустила из рук его волосы.

— То есть я не должна называть тебя так? Но почему ты меня не поправил?

— Я бы поправил, Лара, — ответил он очень серьезно. — Если бы не должна была — я б поправил. В свое время я даже поправлял, но ты не послушалась. А потом запомнила — именно это имя, когда позабыла вообще все. Значит, боги судили так. И я больше не стал тебя поправлять. Называй, как называла. Я не возражаю.

Он вновь встряхнул головой, заставляя свои пряди водопадом пролиться на мое лицо. И я смотрела сквозь их кружевную завесу на солнце. Солнце маленькими искорками вспыхивало на почти прозрачных в ярком свете волосинках. А потом я закрыла глаза, продолжая кожей ощущать его воздушную ласку. Щекотно. Приятно. Не только волосы. То, что он сказал, что позволяет…что не возражает…

— Лоу! — позвала уже практически сквозь сон. — А кто я для тебя?

Он ответил не сразу. Чуть повел головой, заставляя свои пряди соскользнуть с моего лица. Усмехнулся, когда я потянулась за ними рукой, и крепко ухватила, для надежности намотав на палец. Но все же ответил:

— Сейчас ты больше всего похожа на ребенка, потерявшегося в глухом лесу. А я тебя там нашел и пытаюсь вывести на дорогу. Ты пойдешь со мной на дорогу, Лара?

— Нет, — пробормотала я, засыпая. — Что нам эти дороги? Там плохо. Давай останемся. В лесу покой…

А разбудили меня голоса. Мужские голоса, говорившие, понятно, на своем, на вампирском. Голос Лоу узнала сразу. Как всегда спокойный, насмешливый. Его собеседники, впрочем, тоже были настроены вполне мирно. Смеялись над какими–то шутками, что–то спрашивали, о чем–то рассказывали. Моя голова лежала у Лоу на коленях, сам он расслабленно сидел на травке, придерживая меня за плечо одной рукой. А засыпала я, вроде, в другой позе. Напротив нас в небрежных позах сидели двое.

То, что я проснулась, первым заметил один из этих собеседников моего серебрянокудрого спутника. Его рубаха имела весьма замысловатую шнуровку, а русые, лишь самую малость вьющиеся, волосы свободно рассыпались по плечам. Вот интересно, долго я еще с такой завистью буду любоваться на пышные вампирские шевелюры?

— С добрым утром, — поприветствовал он меня на чистейшем человеческом языке.

От удивления я резко села.

— Ты говоришь?

Лоу и этот светловолосый оглушительно расхохотались. Я и третий в этой вампирской компании, темноволосый красавец с собранными в хвост волосами, недоуменно переводили взгляд с одного веселящегося на другого.

— Ой, прости, Ларочка, — отсмеявшись, выговорил Лоу. — Просто ты произнесла практически тот самый вопрос, который мне сегодня весь день задавали о тебе. Включая здесь присутствующих.

И они со светловолосым снова заржали. Темный, выгнув бровь, весьма язвительно чем–то поинтересовался. Ему ответил его приятель, а Лоу пояснил мне:

— Мои друзья. Фэрэлиадар, — он указал на светловолосого, — и Лиринисэн, — кивок в сторону вампира с хвостиком. Впрочем, они нас уже покидают.

— Лоу?! — Фэри…лири… в общем, который Дар, искренне возмутился. — И давно ты стал таким собственником, что и друзей не зовешь? Я уверен, такая красавица не откажется скоротать этот вечер в нашей большой и дружной компании, — последнюю фразу он произнес, пристально глядя мне в глаза и нежно целуя ручку. Черноволосый Лиринисэн громко фыркнул и весьма едко прокомментировал действия приятеля на эльвийском. Ему с веселой усмешкой ответил Лоу, в то время, как Фэрил продолжал гипнотизировать меня взглядом. И взгляд этот был весьма неприятен.

— Ошибаетесь. Откажусь, — я выдернула руку и обернулась к Лоу. — Если мы все купили, может быть, ты отвезешь меня домой?

— Ну, тогда, похоже, мы вас покидаем, — Лоу легко поднялся на ноги и помог встать мне. Добавил пару церемонных фраз на эльвийском, и вновь перешел на человеческий. — Прости, Фэр, но, кажется, ты теряешь сноровку. Хоть к матери б, что ль, съездил, потренировался б там заодно. А моя девочка хочет только меня одного. Не могу отказать ей в этой милой прихоти, — И, обняв меня за талию, насвистывая, двинулся прочь от изрядно прибалдевших приятелей.

— И что это было? — поинтересовалась я, когда мы сели в машину.

— А что? — с деланной невинностью поинтересовался Лоу. И тут же рассмеялся, — ох, Ларка, ты б видела, в какой ступор его поверг твой отказ!

— Но зачем… Зачем ты сказал, что я твоя девочка и что я тебя хочу?

— Да просто пошутил, у него был слишком забавный вид. Поехали, я совсем забыл, нам нужны еще тетради и письменные принадлежности. Если ты хочешь учить язык, надо куда–то записывать слова.

Но я уже не слушала про слова, я думала о его друзьях, всей этой сцене. Мне не понравилось, мне слишком не понравилось… И этот взгляд, словно скребущий по мозгу, и презрение того, третьего, к тому, что мне поцеловали руку, да и вообще — что со мной говорят, и говорят на моем языке, которого он явно не понимал, а еще эти излишне фривольные намеки…