Мама Сережи посмотрела на него удивленно и пожала плечами. А я тут же кинулась писать эсемеску Артуру Гаспаряну: «Лазарев победил». В ответ приходит: «Кто тебе сказал?». «Киркоров». «Не верь, глас народа говорит другое». Меня бросало то в жар, то в холод. Потрогала лоб: кажется у меня поднялась температура. Однако всеми силами я старалась сохранить невозмутимое выражение лица.

Когда на табло появились Димины результаты: 27 баллов жюри, 27 баллов телезрители, я слегка растерялась. Насколько я помнила, это был максимально возможный балл.

– Тридцать баллов максимум! – обернулся ко мне Филипп.

– Тридцать баллов… – шепчу я как зомби, повторяя его слова, и чувствую, как у меня внутри все похолодело.

Пришла эсемеска от Димы: «Почему такая грустная, я разве не первый?». Мой ответ: «Не знаю». Буквально вслед за Димой приходит сообщение от Гаспаряна: «Поздравляю с победой!» И тут до меня, наконец, доходит, что мы выиграли отборочный тур. Вторым номером после Димы на отборочном туре стал Александр Панайотов, третьей – Женя Отрадная, четвертым – Сережа Лазарев.

Дима поднялся на сцену, где сербская певица Мария Шерифович, победительница Евровидения-2007, с улыбкой вручила ему сертификат. Это была очень символичная сцена – будто певица вместе с сертификатом передала энергию победы своему преемнику. Когда Дима произносил ответные слова благодарности, голос дрогнул и на глазах появились слезы. Он просто не верил, что в такой ситуации мы умудрились еще и выиграть. Увидев его реакцию, заплакала и я – лицо оставалось невозмутимым, а слезы капали и капали.

– Что с тобой? – удивленно спросил Женя, который до этого преимущественно молчал. – Ты что, не рада?

– Рада, – тихо отвечаю. – Очень…

На следующий день неугомонная пресса сообщила очередную гадость о том, что Дима якобы вышел на сцену, объевшись наркотиков, потому и разревелся.

«Все как всегда», – вздыхала я обреченно, читая эти заметки и ничему не удивляясь. Я понимала, что самая важная и сложная битва у нас еще впереди – на Евровидении-2008.

Едва мы всей компанией вышли из концертного зала «Академический», мне пришла эсемеска от Виктора Николаевича: «Дура, не плачь, все равно мы тебя любим, ты самая лучшая». Он видел, как мы с Димой зарыдали от избытка чувств и решил таким оригинальным способом поздравить меня с 8 марта. Фраза про любовь была забавной, особенно если учесть, что телеканал «Россия» был до отказа забит письмами Батурина с требованиями не допускать Билана к отборочному туру.

– Виктор Николаевич, это уже переходит всякие границы, – изнывали на телеканале. – Ну, пожалуйста, хватит уже! Мы обещаем, что примем заявку вашей Полины Смоловой, хоть она и запоздала…

Такое ощущение, что у Виктора Николаевича каждый день начинался с мысли – чем бы еще досадить Яне Рудковской. Он даже чуть не опоздал подать заявку своей протеже. Виктор Николаевич не просто писал письма на телеканал «Россия». Он продолжал ездить по радиостанциям и другим каналам, куда я тоже взяла привычку сразу же, по горячим следам, с подлинными договорами наперевес выезжать как Чип и Дейл на помощь Диме Билану.

4 апреля Виктор Николаевич собрал пресс-конференцию на сайте aif.ru, где решил вдарить из всех орудий по моему воображаемому имиджу, который ему так хотелось разрушить. Он открыто заявил:

– А Яна пусть занимается сутенерством, поставляет своих артисток мужчинам, сама предлагает свои сексуальные услуги. Организовывает свои секс-туры…

– А какие-то факты есть? – спросил один из читателей.

– Что значит есть? Я ей напрямую об этом сказал…

Далее шел целый шлейф рассуждений о том, что «обдолбанный Билан» на отборе не попал ни в одну ноту, что я «шалава», что мы приедем на Евровидение и опозоримся и т. д.

После этого пресса, естественно, бросилась ко мне за комментариями. Я вяло отбивалась, уже порядком устав от нападок изобретательного муженька.

– Есть ли у вас мечта, Яна? – вдруг спросил меня кто-то из журналистов.

– Да, есть, – отвечаю. – Выиграть Евровидение и выиграть суды по детям.

Оскорбления Виктора Николаевича были для меня не в новинку. Но неимоверно тяжело было читать, как человек, который попросту не позволяет мне видеться с детьми, прилюдно рассказывает, что моим мальчишкам якобы все равно, есть рядом мама или нет. Сжав зубы, я дала себе слово, что жизнь положу, но детей заберу. Это моя боль, с которой я каждый день ложусь спать и просыпаюсь с мокрыми от слез глазами. Ребята – Андрюша и Коленька – не должны становиться предметом манипуляций и орудием мести. Почти все время, пока проходило Евровидение-2008, я постоянно думала об этом и регулярно созванивалась с адвокатами, обсуждая возможные варианты судебных исков по детскому вопросу.