И хотя христианский мир, казалось, получил предупреждение, но так ничего и не сделал, чтобы подготовиться к отражению задуманного Чингисханом вторжения. Уже через 20 лет внук основателя империи, Батый, дойдет до Адриатики. Некоторое время Великий хан еще вынашивал план похода в Индию, но мудрец Елюй Чуцай уговорил его заняться мирным обустройством завоеванных стран. Чингисхан, законодатель и завоеватель, оказался, к тому же, способнейшим гражданским администратором. В покоренных странах началось восстановление городов, каналов, установление порядка и законов. Но и тогда от завоевательной политики монголы не могли отказаться, это было сутью их жизни. Монголы были безжалостным стальным прессом, который неумолимо выдавливал народы с мест их обитания, если те успевали уйти, в ином случае включал в состав империи или уничтожал поголовно, как это случилось с найманами (о чем свидетельствуют П. Карпини и В. Рубрук). Позже представители этого народа влились в состав разных народов Центральной Азии и Поволжья (казахи, башкиры, киргизы, узбеки, ногаи, каракалпаки). Результатом похода старшего сына Темучина, Джучи, в 1207–1208 гг. направленного на завоевание «лесных народов», стало то, что в ходе операции были подчинены племена, обитавшие на просторах нынешней Сибири. Монголы за два-три века подверглись, конечно, и сами интенсивной ассимиляции и метисизации. Столько людей смешалось на землях Евразии, что трудно выделить сегодня какой-то самостоятельный автохонный народ. Что касается монголов, они, пожалуй, впервые создали «азиатский интернационал». Чингисхан показал пример, как привести «в покорность безграничное своеволие мелких князей, огромное количество людей, которые скитались в нужде и угнетении». С гордостью Чингисхан говорил о себе: «Я их собрал и соединил в одно». Многие народы видели в нем бессмертного демона, но для Руси этот пример был особенно важен.

Границы империи монголов

Впрочем, в этом «азиатском интернационале» царили жесточайшие законы, где всем и вся заправляли победители. П. Карпини в «Истории монголов» писал о вероломстве и жестокости монголов в отношении пленных: «Убивать людей, нападать на земли других, захватывать имущество других всяким неправедным способом, предаваться блуду, обижать других людей, поступать вопреки запрещениям и заповедям Божьим отнюдь не считается у них [монголов] греховным». «Когда же они желают приступить к сражению, то располагают все войска так, как они должны сражаться. Вожди или начальники войска. имеют рядом с собой на конях отроков, а также женщин и лошадей. Иногда они делают изображения людей и помещают их на лошадей; это они делают для того, чтобы заставить думать о большом количестве воюющих. Пред лицом врагов они посылают отряд пленных и другихнародов, которые находятся между ними; может быть, с ними идут какие-нибудь татары. Другие отряды, более храбрых людей, они посылают далеко справа и слева, чтобы их не видали их противники, и, таким образом, окружают противников и замыкают в середину; и, таким образом, они начинают сражаться со всех сторон. И хотя их иногда мало, противники их, которые окружены, воображают, что их много. А в особенности бывает это тогда, когда они видят тех, которые находятся при вожде или начальнике войска, отроков, женщин, лошадей и изображения людей, как сказано выше, которых они считают за воителей, а вследствие этого приходят в страх и замешательство. А если случайно противники сражаются, то татары устраивают им дорогу для бегства, и, как только те начнут бежать и отделяться друг от друга, они их преследуют и тогда, во время бегства, убивают больше, чем могут умертвить на войне.

Зверства монголов

Однако надо знать, что, если можно обойтись иначе, они неохотно вступают в бой, но ранят и убивают людей и лошадей стрелами, а когда люди и лошади ослаблены стрелами, тогда они вступают с ними в бой». Писал Карпини о коварстве монголов: «Но когда они уже стоят против укрепления, то ласково говорят с его жителями и много обещают им с той целью, чтобы те предались в их руки; а если те сдадутся им, то говорят: «Выйдите, чтобы сосчитать вас, согласно нашему обычаю». (И очень рады, когда уловка сработает.) Когда те выйдут к ним, татары спрашивают, кто из них ремесленники, и их оставляют, а других, исключая тех, кого захотят иметь рабами, убивают топором; и если, как сказано, они щадят кого-нибудь иных, то людей благородных и почтенных не щадят никогда, а если случайно, в силу какого-нибудь обстоятельства, они сохраняют каких-нибудь знатных лиц, то те не могут более выйти из плена ни мольбами, ни за выкуп. Во время же войн они убивают всех, кого берут в плен, разве только пожелают сохранить кого-нибудь, чтобы иметь их в качестве рабов. Назначенных на убиение они разделяют между сотниками, чтобы они умерщвляли их обоюдоострою секирою; те же после этого разделяют пленников и дают каждому рабу для умерщвления десять человек или больше, или меньше, сообразно с тем, как угодно начальствующим». Даже самые близкие Чингисхану люди не испытывали иллюзий в отношении намерений убийцы и «покорителя мира». Однако в лице Чингисхана перед нами предстает, несомненно, выдающаяся личность, величайший разбойник и завоеватель, причем такого масштаба, которого до этого не знала история. Пожалуй, и Александр, и Цезарь, и Ганнибал, и Аттила, и Наполеон заметно уступают ему в величии славы. Он действительно стал своего рода «повелителем Вселенной». Нам представляется, что к числу его заслуг можно отнести и то, что он привел кочевые народы к пониманию необходимости дисциплины и порядка, этой основы и непременного условия развития цивилизации. Кроме того, он был превосходным знатоком человеческих душ и характеров, что чрезвычайно важно для политика и вождя, имеющего дело с сотнями тысяч врагов и друзей. Чингис вдохнул в сердце монгола гордость и уважение к своей нации, сказав: «Никто из подданных империи не имеет права иметь монгола слугой или рабом». Увы, этого не скажешь о многих народах и племенах.

Походная юрта Чингисхана

Полководец довел до совершенства тактику, военную дисциплину, вооружение. Прожив много лет в Монголии и Китае при Кубилай-хане, Марко Поло отмечал превосходное вооружение и то, что монголы – наилучшие лучники в мире. Чингисхан, его полководцы так вытренировали армии, что те могли двигаться с неведомой для русских и европейцев скоростью. Во время Венгерской кампании 1241 г. Субэдэй прошел с армией 435 верст менее чем за 3 суток. Так не передвигались армии и в XX в., причем даже на моторизованной тяге. Осадное искусство монголов было на высоте, а уровень разведки и связи позволял идти к полю битвы, следуя афоризму Мольтке: «Врозь двигаться, вместе драться». На войне они несколькими колоннами входили на вражескую территорию и постепенно начинали сужать кольцо «облавы», пока в нем не оказывались главные силы противника. Отдельные корпуса старались не ввязываться в бой с превосходящими силами и всегда знали, где находятся другие части. Сложное маневрирование, которое производилось с точностью швейцарского хронометра, пишет Г. Козлов, заканчивалось гигантским «мешком», где гибли китайские, хорезмийские, русские, венгерские, польско-немецкие армии. Окружив полевую армию врага, легкая конница расстреливала ее издали из луков. Эта сложнейшая форма боя требовала при хорошей точности стрельбы каждого воина быстрого перестроения больших кавалерийских масс. И ни одна армия мира не могла равняться в искусстве маневра с монгольской даже через несколько веков после смерти Чингисхана. Командиры руководили сражением, используя вымпелы, а ночью – разноцветные фонари. То налетая, то отступая, лучники изматывали противника и подводили его под удар уже тяжелой конницы, и та решала судьбу сражения. Потом организовывалось преследование. Чингисхан всегда особенно упирал на необходимость полного уничтожения противника. Пара туменов добивала полевую армию врага, а остальные монголы мелкими отрядами рассеивались по стране, грабя деревни и сгоняя пленных для штурма крепостей, когда в дело вступала самая передовая в то время китайская осадная техника. Для неповоротливых европейских армий такая маневренная война была непостижимым кошмаром. Монголы воевали «умением, а не числом» и реже гибли в рукопашных схватках, которых старались избегать. Громадное численное превосходство степняков – миф, который они сами же и распространяли. Чингисхан оставил потомкам войско численностью всего 129 000 воинов, и оно напоминало современную армию, оказавшуюся в Средневековье. Не случайно британский теоретик механизированных подвижных соединений Лиддел Гарт писал, что «бронемашина или легкий танк выглядит прямым наследником монгольского всадника». Большую роль играло умелое использование монгольской армией «сложного лука» с дальнобойностью огнестрельного оружия. Знаменитый багатур Исункэ в присутствии государя пустил стрелу на 335 алд. Алда равнялась расстоянию между раскинутыми руками взрослого мужчины и составляла примерно 1,5 метра, т. е. Исун-кэ выстрелил на полкилометра. Правда, так стреляли редкие удальцы, но даже обычный воин мог с расстояния 100 метров пробить кольчугу врага. При этом скорость стрельбы была значительно выше, чем из мушкетов и ружей. Стрелять на полном скаку монгол начинал учиться с трех лет. Заслуживает внимания и тактика Чингисхана. В отношении стран-жертв он поступал так. Прежде чем напасть, с помощью лазутчиков и «пятой колонны» он всячески ослаблял вооруженные силы страны, вызывая у народа недовольство действиями своей же армии. Он перенял у китайцев важный инструмент управления – бюрократическую систему, имея советником китайца. Тот внушал: «Сидя на коне, можно создать империю, но так ею нельзя управлять».

Он породил тактику истребления – массового террора. Война в то время традиционно велась жестокими методами, но, как писал французский ученый Рене Грус-се, Чингисхан первым «воздвиг террор в систему управления, а резню населения – в методический институт». Это не было «уничтожением городов» кочевником, который их ненавидел (хотя не сразу степняки стали использовать поселения земледельцев как «дойных коров»). Это была продуманная стратегия устрашения, ослаблявшая волю к сопротивлению как завоеванных народов, так и тех, кому ужасная участь только предстояла. «Трудно себе представить, – писал арабский историк Ибн аль-Асир, – тот панический ужас, который овладел тогда всеми сердцами. Рассказывают, что однажды один монгол ворвался в большое селение и стал избивать жителей его, не встречая ни в ком попытки к сопротивлению; в другой раз безоружный монгол приказал своему пленнику лечь на землю, пока он не принесет свое оружие, и тот повиновался этому приказанию, хотя он знал, что оружие понадобилось монголу лишь для того, чтобы отсечь ему голову». Границы империи после его смерти заметно расширились. По обширности территории Монгольская империя превзошла все когда-либо существовавшие государства.

Михаил Черниговский отказался кланяться идолу и был ханом казнен

Торговля людьми в Средние века

Единство империи сохранялось 40 лет после смерти Чингисхана; господство его потомков в образовавшихся после распада империи странах продолжалось около ста лет. Долго еще в Средней Азии, Персии, Монголии сохранялись должности и учреждения, введенные в этих странах монголами по приказу Чингисхана. Успех деятельности Чингисхана объясняют во многом его «гениальными» природными дарованиями. У него не было ни предшественников, подготовивших для него почву, ни сподвижников, которые могли бы оказывать на него влияние, ни достойных преемников. Как монгольские военачальники, так и находившиеся на монгольской службе представители культурных наций были только орудием в руках Чингисхана; ни один из его сыновей и внуков не наследовал его дарований; лучшие из них могли только продолжать в том же духе деятельность основателя империи, но не могли думать о переустройстве государства на новых началах, сообразно требованиям времени. Заветы Чингисхана были и остались для его подданных незыблемыми. В глазах потомков великого воителя Чингисхан остался единственным создателем и устроителем монгольской империи (Б. Бартольд). На современной карте Евразии завоевания Чингисхана включают в себя 30 стран с населением в общей сложности более 3 миллиардов человек. Самое удивительное то, что общее число монголов в то время составляло около одного миллиона человек, не более. Груссе назвал Чингисхана личностью, равной величайшим творцам истории, «монгольским Александром Великим» и «полубогом». Преклонение перед сей личностью сохраняется до сих пор. Видимо, образ его и характер действий в чем-то близки установкам и целям политики глобализации и «нового Чингисхана».

Чингисхан

С. Уолкер в работе «Чингиз-хан» пишет: «Как некогда Александр Македонский своим неслыханным по масштабам походом в Азию запечатлел свое имя в памяти бесчисленных племен и народов на века, так и Чингиз-хан навеки вошел в память народов, населявших Азию. Двигавшийся подобно бурному потоку или лавине вперед, неумолимый, как судьба, сметавший врага со своего пути, истребитель бесчисленного множества людей, никогда не стеснявшийся в средствах, сокрушитель многих славных и великих городов, но вместе с тем искусный организатор своих владений, мудрый правитель и великий законодатель – таким был Чингиз-хан в глазах современников и остался в глазах потомков. Его преемники с великим благоговением хранили и соблюдали правила искусства войны, выработанные и с блеском примененные именно Чингиз-ханом. Они жили его наукой истреблять или ослаблять покоренные сильные народы, дабы избегать восстаний недовольных, ассимилировать кочевников и эксплуатировать оседлых. Его сборник законов, известный под именем «Ясы», остался навсегда основой права азиатских кочевых народов, успешно конкурируя с Кораном и юридическими нормами буддизма». Полагаем, что у народов не больше оснований признать его таковым, как и Александра Македонского. Татаромонгольское нашествие на Среднюю Азию, Русь, Европу было международной интервенцией. «Все эти победы монголов сопровождались избиениями людей десятками и сотнями тысяч, в масштабе, приближающемся к гекатомбам последней европейской войны. Такова была система Чингисхана» (Э. Хара-Даван). В 1219 г. он бросил против Средней Азии 200-тысячную армию. В нее вошли все побежденные народы, включая китайцев (ки-даней), уйгур, тюрок-карлуков, тангутов, чжурчжэней, татар, одним словом, всех тех, кто перешел к нему на службу или был пленен. Мощная армия монголов была еще и усилена превосходной военной техникой и передовой инженерной мыслью Китая.

Чингисхан стал Бичом судьбы, проклятием народов. Походам его сопутствовала Смерть. В Северном Китае, например, после его окончательного завоевания население сократилось минимум вдвое по сравнению с началом XIII в. Та же участь постигла мир ислама, где почти каждый город монголы брали лишь после отчаянного сопротивления. Чингис сделал жестокий выговор полководцу Тулую за то, что он пощадил население Герата, перебив «только» 10 000 приверженцев султана Джалал ад-Дина. Он показал себя истинным Бичом судьбы, проклятием народов. Борьбу против ислама продолжат и его наследники. Вспомним ближневосточный поход 1256–1261 гг. хана Хула-гу (своего рода «крестовый поход» монголов). Зажатый между вторгшимися в Святую землю крестоносцами и монголами, сокрушившими исламское могущество от Средней Азии до Средиземного моря, ислам был на грани уничтожения.