– Космические битвы – не ее конек, – соглашаюсь я.

Мустанг умеет сражаться, но на самом деле она прежде всего талантливый политик, который знает, как объединить людей. А вот тактические маневры всегда были преимуществом Рока.

Как полководец, я внутренне рыдаю оттого, что так долго был не у дел. Подумать только, пропустить такое шоу, как второе восстание Газовых Гигантов! Шестьдесят семь лун, вооруженных до зубов, четыре из них обитаемые, с населением более ста миллионов! Космические битвы! Орбитальные бомбардировки! Маневрирование между астероидами, атаки армий в техскафандрах! Вот уж где я мог бы отличиться! Но, рассуждая чисто по-человечески, прихожу к выводу: если бы меня в свое время не бросили в темницу, в этой комнате могло бы оказаться гораздо меньше людей, чем сейчас.

Внезапно я понимаю, что слишком ушел в себя, и усилием воли возвращаюсь к разговору:

– У нас совсем нет времени, правда?

– Да, – кивает Танцор. – На прошлой неделе Рок захватил Каллисто. Пока держатся только Ганимед и Ио. Если губернаторы Газовых Гигантов капитулируют, то весь флот и легионы вернутся сюда и поспешат на помощь Шакалу. Мы станем единственной мишенью объединенных военных сил Сообщества, и они просто-напросто уничтожат нас!

– А что творится на Марсе? Как идет наша война? Черт возьми, теперь уже и не поймешь, какая война наша…

– На Марсе полный бардак, – отвечает Севро. – Открытые военные действия начались около восьми месяцев назад. Сыны пока держатся. Где Орион – неизвестно, по нашим данным – скорее всего, погибла. «Пакс» и все твои корабли пропали. К тому же у нас на севере стихийно возникают отряды партизан, не симпатизирующих Сынам. Устраивают резню среди гражданских, а потом их зачищают легионы воздушных сил правительницы. Так, что у нас еще… Массовые забастовки и беспорядки в десятках городов. Тюрьмы переполнены политзаключенными, поэтому их переводят в концентрационные лагеря, где узников совершенно точно подвергают массовому уничтожению.

Танцор выводит на экран несколько размытых изображений: большие тюрьмы в пустынях и лесах. Потом более крупные планы представителей низших цветов, которых выводят из транспортных кораблей под дулом охранников, строят рядами и загоняют в какие-то бетонные конструкции. На экране возникают заваленные мусором и кусками железа улицы. Люди в масках с алыми повязками на рукавах стреляют на фоне дымящихся обломков трамвая. Среди них приземляется золотой, и картинка исчезает.

– Мы сражаемся с ними как можем, – продолжает Севро. – Несколько раз удалось провернуть настоящую жесть! Увели у них с десяток кораблей, два разрушителя. Сровняли с землей термический командный центр…

– Который они уже почти отстроили заново, – встревает Танцор.

– Значит, уничтожим его снова! – резко отзывается Севро.

– Уничтожим? Да мы даже город не способны защитить!..

– Эти алые – не воины, – перебивает обоих Рагнар. – Они умеют управлять кораблями, стрелять и закладывать взрывчатку, сражаться с серыми, но при виде золотого бросаются врассыпную.

После его слов воцаряется мертвая тишина. Сыны Ареса и правда партизаны. Им хорошо удаются саботаж, шпионаж и прочие дела такого рода. Но у меня не выходят из головы слова Лорна: «Как овца может убить льва? Только утопив его в собственной крови!»

– Смерть любого гражданского на Марсе сваливают на нас, – вступает в разговор Теодора. – Если при бомбардировке оружейного завода погибают два человека, говорят, что мы убили тысячу. На любой забастовке или демонстрации есть внедренные агенты Сообщества, которые под видом демонстрантов начинают стрелять в серых или становятся смертниками. Эти кадры в секунду облетают все каналы массовой информации. Потом камеры отключаются, и серые начинают ходить по домам и уничтожать всех сочувствующих восстанию – и средние, и низшие цвета без разбора. Главное для них – держать недовольных под контролем. Севро прав, на севере беспорядки уже перешли в открытое восстание.

– Еще появилась группировка под названием «Алый легион». Эти жестоко убивают всех представителей высших цветов, – мрачно добавляет Танцор. – К их руководству присоединилась наша старая подруга Гармони.

– Вполне в ее духе.

– Она настроила Алый легион против нас. Теперь они не подчиняются нашим приказам, поэтому мы перестали снабжать их оружием. Мы не имеем права так опускаться и совсем отвергать требования морали!

– «Человек управляет миром с помощью голоса и насилия», – шепчу я.

– Это сказал Аркос? – спрашивает Теодора.

– Да, – киваю я, – как же мне сейчас его не хватает…

– Не думаю, что он встал бы на нашу сторону.

– К сожалению, приходится признать, что без насилия твой голос никто не услышит, – признает розовая, кладя ногу на ногу. – Главное оружие любого восстания – его дух! Дух перемен! То крошечное зернышко, которое заставляет человека обрести надежду, а затем расцветает пышным цветом! Но у нас отняли способность заронить идею в людские души, более того – нас лишили самой идеи. У нас ее украли! Шакал не просто вырезает нашим людям языки – он лишил нас дара речи!