В планетарный совет входили несколько, сформированных Селариэлем министерств: министерство пропаганды, министерство здорового питания, министерство равных возможностей, и другие. Ведущую роль в планетарном совете играли военные, или как тут их называли защитники. Они патрулировали на внешних границах звёздной системы, защищая планету от вторжения рептилоидов, добились виртуозного обращения с давно уже устаревшей, постоянно выходящей из строя космической техникой, управляя ей вручную.

Самым главным оружием колонии против вторжения, была немногочисленная каста "хранителей", это были Пси активные аграфы, нашедшие способ противостоять нападкам рептилоидов и даже отвешивать им во время сражений внушительные оплеухи. Именно хранители стояли тем последним рубежом между полным уничтожением народа без родины, и смертью от лап змеиномордых. Новая планета, названная "ушедшими" презрительно "Митрим" (озеро недостойное называться морем), так и не стала тем местом, который стал для народа аграф домом.

В переполненных городах аграфы годами не видели солнца, посещение открытого пространства и возможность увидеть живое дерево допускалось для обычного гражданина по разрешению министерства общественного поощрения не чаще, чем один раз в год по специальному пропуску, при условии значимой общественно полезной деятельности. Всё остальное пространство планеты, не занятое мегаполисами, было равномерно распределено и отдано под фермы для того, чтобы планетарные защитники, стоящие на страже, в войне с рептилоидами, которая длится вот уже две тысячи лет, могли иметь хоть немного натуральной еды. Распределением того, что произведено фермами сверх потребностей защитников, занимался Совет общественного поощрения. Рядовым аграфам натуральная пища могла попасть на стол только за очень выдающиеся заслуги на благо всего общества.

Ремонтники пытались чинить изношенные до крайности технические мощности, но много ли можно сделать, если отсутствуют заводы по производству запасных частей, и новая продукция не выпускается. Более стабильно работали химические лаборатории, они выдавали тысячами тонн удобрения и реактивы для очистных сооружений. Биоинженерия пыталась вывести новые, более урожайные сорта съедобных растений, где можно есть всё — от корня до верха. Были попытки улучшить породу мясных гусениц, являющихся случайным изобретением учёного, изучающего опарышей, если бы не эти, хоть и достаточно мерзко выглядевшие неприхотливые создания, необходимых белков и аминокислот на своих столах не видели бы даже защитники.

Именно благодаря химикам, даже больше чем благодаря фермерам, до сих пор в городах-мегаполисах не было голода. Действовала сбалансированная система замкнутого круга по полной переработке и пусканию заново в оборот всей доступной органики. Переработанные на очистных сооружениях фекалии, щедро засевались мелко дроблёными минералами, потом эта масса обрабатывалась специальными бактериями и долго бродила, после этого в получившийся состав добавляли ещё различных химических ингредиентов. Конечный результат переработки фекалий пакетировался. Так получался корм, который шёл в пищу мясным гусеницам.

У фермеров города забирали абсолютно всё, кроме еды, которую они съели самостоятельно. Вы скажете, как же это так — работать с утра до вечера, не зная выходных и праздничных дней за еду. Поверьте, оно того стоило, за возможность видеть небо над головой и питаться натуральной пищей очень многие городские аграфы отдали бы всё, что угодно. Взамен поставляемой пищи химические лаборатории мегаполисов бесплатно снабжали фермы удобрениями для сельхоз культур и кормами для животных, выведенных биоинженерией.

Основную нишу в производстве натуральных продуктов занимали искусственно созданные, уродливые, длинные мясные гусеницы, достигающие до двухсот килограмм веса, ползающих на брюхе, всё время что-то жующих. С другой стороны, из этого неприглядного создания биоинженерии постоянно выпадают мерзко пахнущие, полужидкие отходы. Прирост веса у мясных гусениц потомков опарышей был искусственным образом увеличен, своей пастью с зубами, расположенными по кругу, мясные гусеницы ели почти всё, превращая это в ценные белки, протеины и аминокислоты. У них почти полностью отсутствовала нервная система и только два инстинкта оставила им биоинженерия — постоянно жрать и размножаться. Дети фермеров любили рассказывать страшилки друг другу, как на одной из ферм плохо закрытые гусеницы ночью высвободились из загона и съели всю семью фермера, а потом разбежались по округе, поедая ценные растительные сельхоз культуры.

Фекалии мясных гусениц в обязательном порядке собирались, они считались ценным биологическим ингредиентом, подвергались химической обработке специальными реактивами, следом они проходили процесс сушки. Запах из-за этого на каждой ферме стоял убойный, аграфы обладающие более тонким нюхом, чем хуманы или сплоты, уже давно принюхались и не обращали на ядрёный аромат экскрементов никакого внимания. После сушки полученное сырьё мелко мололось и шло в пищу — как основной ингредиент для роста специальных водорослей, которые бурно размножались в пищевых баках. Баки с этими водорослями, являвшимися единственной доступной пищей для миллиардов аграфов, стояли на каждом свободном клочке пространства, и всё равно их мощности уже не хватало прокормить всё население.

Все остальные аграфы кроме фермеров и защитников, питались тем, что выращивалось в пищевых баках, стоящих высоким забором в несколько рядов вокруг каждого города. Как утверждало министерство здорового питания, многолетними исследованиями учёных доказано, что в этих особых водорослях, с высоким содержанием белков, жиров, углеводов, содержатся все необходимые для организма минеральные вещества и витамины. Конечный результат, получаемый из пищевых баков, был — та ещё гадость, особенно если есть это изо дня в день, не имея никаких альтернатив подобному питанию. Выбирать рядовым аграфам, в любом случае было не из чего, натуральных продуктов с трудом хватало защитникам.