Россия была издревле организмом, вечно вынужденным к самообороне...

Издревле же Россия была географическим организмом больших рек и удалённых морей. Среднерусская возвышенность есть живой её центр: сначала "волоки", потом каналы должны были связать далёкие моря друг с другом, соединить Европу с Азией, Запад с Востоком, Север с Югом. Россия не могла и не должна была стать путевой, торговой и культурной баррикадой, её мировое призвание было прежде всего творчески-посредническое между народами и культурами, а не замыкающееся и неразлучающее... Россия не должна была превращаться, подобно Западной Европе, в "коечно-каморочную" систему мелких государств с их заставами, таможнями и вечными войнами. Она должна была сначала побороть своих внутренних "соловьёв-разбойников" и "змеев горынычей", преграждавших добрым людям пути и пересекавших все дороги, - с тем чтобы потом стать великим и вседоступным культурным простором.

А этот простор не может жить одними верховьями рек, не владея их выводящими в море низовьями. Вот почему всякий народ на месте русского вынужден был бы повести борьбу за устья Волги, Дона, Днепра, Днестра, Западной Двины, Наровы, Волхова, Невы, Свири, Кеми, Онеги, Северной Двины и Печоры. Хозяйственный массив суши всегда задыхался без моря...

Вот почему план - запереть Россию в её безвыходном лесостепном территориальном и континентальном блоке и превратить её в объект общеевропейской эксплуатации, в пассивный рынок для европейской жадности - свидетельствовал не о государственной "мудрости" или "дальновидности", но о полной неосведомлённости в восточных делах и о узкопровинциальном горизонте, не постигая, что Европа есть лишь небольшой полуостров великого азиатского материка.

Нациям, которые захотят впредь загородить России выход к морям, надлежит помнить, что здесь дело идёт совсем не о том, чтобы "уловить поступь современности", как выражаются заносчивые сепаратисты русской равнины и поскорее "расчлениться", а о том, чтобы верно увидеть проблему континентального размера и не становиться поперёк дороги мировому развитию. Неумно и недальновидно вызывать грядущую Россию на новую борьбу за "двери её собственного дома", ибо борьба эта начнётся неизбежно и будет сурова-беспощадна.

Отстаивая свою национальность, Россия боролась за свою веру и религию. Этим Россия как духовный организм служила не только всем православным народам и не только всем народам европейско-азиатского территориального массива, но и всем народам мира. Ибо Православная Вера есть особое, самостоятельное и великое слово в Истории и в системе христианства. Православие сохранило в себе и бережно растило то, что утратили все другие западные исповедания и что наложило свою печать на все ответвления христианства, магометанства, иудейства и язычества в России...

Православная Церковь никогда не обращала иноверных в свою веру мечом или страхом, открыто осуждая это и запрещая уже в ранние века своего распространения...

В религии, как и во всей культуре, русский организм творил и дарил, но не искоренял, не отсекал и не насиловал...

Духовный организм России создал далее свой особый язык: свою литературу и своё искусство. На этот язык, как на родной, отзываются все славяне мира. Но помимо своих особливых и великих языковых достоинств он оказался тем духовным орудием, которое передало начатки христианства, правосознания, искусства и науки всем малым народам нашего территориального массива.

Живя и творя на своём языке, русский народ, как надлежит большому культурному народу, щедро делился своими дарами со своими замирёнными и присоединёнными бывшими соседями, вчувствовался в их жизнь, вслушивался в их самобытность, учился у них, воспевал их в своей поэзии, перенимал их искусство, их песни, их танцы и их одежды и простосердечно и искренно считал их своими братьями, но никогда не гнал их, не стремился денационализировать их (по германскому обычаю!) и не преследовал их. Мало того, нередко он впервые слагал для них буквенные знаки и переводил им на их язык Евангелие...

Малые народы взаимно не знали, не признавали и не хотели признавать соседних языков, а по-русски говорили и думали все...

Что касается русского искусства, то о его всенародном и мировом значении нет нужды распространяться...

И вот, в силу того что на протяжении российского пространства и в длительности веков не оказалось народа, равного по талантливости, по вере и по культуре русскому народу или соперничающего с ним (в языке, в организации, в творческой самобытности, в жизненной энергии и в политической дальновидности), русский народ оказался естественно ведущим и правящим народом, "культуртрегером", народом-защитником, а не угнетателем.

Всякий талант, всякий творческий человек любой нации, врастая в Россию, пролагал себе путь вверх и находил себе государственное и всенародное признание... Полный и беспристрастный словарь деятелей русской имперской культуры вскроет это общенациональное братство, это всенациональное сотрудничество российских народов в русской культуре.

Далее, Россия есть великий и единый хозяйственный организм...

В результате получилось некое величавое органическое "единообразие в различии"... Именно в этом единообразии при различии "лежит ключ к русской загадке, которая сочетает эти два противоположных начала в единое устойчивое и умеряющее соотношение..."