— А у тебя есть, что поесть? — оживилась Тень, мигом теряя вот только приобретённую серьёзность. — А то кто-то говорил про доеденную пиццу… И я так поняла, что холодильник пуст, чист, бел и безмолвен, как айсберг, похоронивший «Титаник».

— В этом доме жратва никогда не кончится, с такими-то посетителями, — пробурчал Вит и тут же поправился: — Я не о тебе. Есть тут у меня… обжоры. Так, посмотрим.

Он открыл холодильник и забрался в него чуть ли не по пояс, благо размер позволял.

— Два салата — мясо и рыба. Жареная курица, морская капуста, картошка-фри хрен знает какой давности и тушённая с капустой свинина. Горошек. Зелёный, — с сомнением добавил он, — но я бы не рекомендовал. Честно: не помню, откуда и когда он тут взялся. Пиво. Много пива. Вино, коньяк и прочие радости жизни в другом месте, но тоже к твоим услугам. Солёные огурчики и два кекса с изюмом. Я их тут регулярно обновляю, цитаты ради. Масса соусов. Кажется, всё. Что будешь?

— У тебя, случайно, ноги не волосатые? — умилённо поинтересовалась Тень, мигом оказываясь рядом и тоже проскальзывая в холодильник — только не по пояс, а по самые бёдра.

Вечер обещал быть томным… желудочно.

2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Марсово Поле.

Они встретились на бывшем Царицыном Лугу, на скамейке неподалёку от Вечного Огня, под блёклым светом серого питерского солнца. Молодой человек с кофром для виолончели и девушка, каких тысячи в этом городе. Она чуть заметно нервничала. Он был подчёркнуто спокоен. Хотя большую часть этого спокойствия обеспечивал надвинутый на самые глаза капюшон ветровки. Кто осудит? Для города на Неве лучшая одежда — та, что может сберечь голову в сухости.

— Мне передали, что сегодня прибудет курьер… — начала девушка и осеклась, наткнувшись на твёрдый взгляд серых глаз из-под капюшона. — Вы?

— Я счёл необходимым личное присутствие. — Глубокий голос, исполненный внутренней силы, совершенно не вязался с невыразительной внешностью её собеседника. — Кроме того, могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Я не прав?

Она помолчала, собираясь с мыслями. Его она не ожидала увидеть здесь и сейчас. Но вопрос требовал ответа, и она сделала над собой усилие:

— Ничего, что может помешать исполнению Вашего плана.

— Ты уверена?

— Да. Абсолютно. Агентство подозревает что-то, но они не знают, кто я. Кроме того, они не в курсе, что у меня появился жрец. — Девушка выдержала паузу и, наконец, решилась:

— Зачем Вы здесь?

— Я принёс то, что, с одной стороны, повысит ставки, с другой же — улучшит твои шансы. Серьёзно улучшит. Не будем разводить политес. — Он расстегнул кофр и показал девушке его содержимое. Несколько минут она не дышала, боясь поверить в то, что увиденное реально.

— Это… он? — выдавила она, наконец.

— Да. Надеюсь, теперь у тебя не возникнет непредвиденных обстоятельств?

— Нет. — Она все ещё не могла оторваться от содержимого кофра. — Теперь — нет.

— Прекрасно. — Он застегнул чехол, передал его девушке и поднялся со скамейки. — Мне пора. Когда ты начинаешь?

— Послезавтра. — Она сглотнула. — Вы будете…

— Ни в коем случае. — Из-под капюшона сверкнула серая молния взгляда. — Никто. Повторюсь: никто не должен знать, что я имею к происходящему какое-либо отношение. Это ясно?

— Да. Когда я закончу, как я смогу с Вами связаться?

— Письмо до востребования на лондонский адрес. Ты его знаешь. Удачи.

Он повернулся к ней спиной и растворился в скудном потоке праздношатающихся.

Девушка некоторое время сидела, прижимая к груди кофр, потом глубоко вздохнула и достала мобильный телефон.

— Кариат. Мы начинаем действовать немедленно.

2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Международный аэропорт Пулково.

В аэропорту, как и обычно, царила атмосфера непринуждённой суеты. Улетающие и прибывающие туристы. Необременительные расставания и необязательные встречи. На этом фоне неподдельная боль от разлуки выглядела бы несколько гротескно. Именно поэтому Вит сделал так, чтобы их прощание с братом не могли увидеть обычные люди.

— Тебе не обязательно это делать. — Нам был серьёзен. Он сильнее обычного опирался на трость, которой был вынужден пользоваться из-за общей слабости организма. — Честное слово, я запретил бы тебе, но…