2009 год. Июль. Санкт-Петербург, центр города.

— Не-ет, ребята, я так не играю, — рыжий откинулся на спинку стула. Даже в роскошном ресторане он не снял свой чудовищный плащ. Официанты косились на странных клиентов, но сумма заказа и надежда на чаевые заставляла держать комментарии при себе. Впрочем, перешёптываться им никто не мешал. — Тебе не кажется, что это как-то… по-человечески, что ли?

Тонкие губы его собеседника растянулись в саркастической усмешке.

— А кем я, по-твоему, являлся всё это время? У других были шансы обрести хоть какие-то возможности, а я всегда был полноценным человеком, пусть и с некоторыми нюансами. — В голосе Мелкого проявилось лёгкое раздражение. — А как всякий человек, я смертен. Вот только не хочется так. Тем паче в таком возрасте. Не пожил, считай.

— Если я правильно помню закон о сопряжении Граней, — протянул Эрик, — то с твоей смертью все упоминания о тебе…

— Да. Умерев здесь, я умру окончательно. Если теория Джесса верна, разумеется. Проверять как-то не тянет.

— Превосходно, — гигант взял зубочистку и принялся за раскопки на нижней челюсти, — а что тутошняя медицина? Ты прошёл полное обследование?

Мелкий пренебрежительно фыркнул.

— Ты и сам прекрасно знаешь возможности местных коновалов. Они смогли провести обследование, долго совещались и вынесли окончательный вердикт: опухоль неоперабельная. Слишком близко к спинному мозгу.

Они помолчали. Рыжий начал автоматически мурлыкать какую-то немудрёную мелодию, блондин мрачно грел в ладони пузатый коньячный бокал.

— И что ты предлагаешь? — спросил наконец Эрик. — Я не умею исцелять и не знаю тех, кто может. По крайней мере, настолько близко, чтоб они бросили сейчас все свои дела и помчались тебя спасать, уж извини. Плюнем на моё мнение и предположим, что ты человек. Я сохранил свои… хм… «особенности», но большая часть подобных тебе, померев здесь, теряет всё. Включая то самое легендарное «посмертие». Ты же не герой боевика, в конце концов. У сильных мира сего, — он усмехнулся, — будет один ответ: «Влез — барахтайся сам». Искать нелегальный выход на какого-то могущественного целителя слишком опасно. Ты же знаешь, какие здесь параноики.

— Ты абсолютно прав, друг мой. А значит, выход прост, — Мелкий нервно улыбнулся. — Надо вернуться обратно. Туда, где я смогу либо что-то обрести, либо не умирать. По крайней мере, до тех пор, пока это «обратно» будет существовать.

— Интересно… — протянул Эрик. — И ты знаешь, как это сделать?

— Да, — голос его собеседника был твёрд. — Сумеречные умели ходить в обе стороны.

— Во снах.

— Не только. Храм Посейдона они рушили во плоти. А ведь они тоже люди. Ну… почти. В любом случае, даже если они не знают, как конкретно нам помочь, у них есть то, что укажет путь.

— То, о чём я думаю, Мелкий? — Эрик ухмыльнулся.

— Телепатия никогда не была моей сильной стороной, друг мой, — Мелкий улыбнулся в ответ, — как и прочие паранормальные способности, но, подозреваю, думаем мы об одном и том же.

Он обвёл в воздухе пальцами небольшой квадрат. Эрик прищёлкнул языком.

— Который из них нам требуется?

— Первый, естественно. По его принципу были созданы остальные, но именно его забрали из Храма Сумеречные.

— И, по-твоему, они так просто с ним расстанутся? Кстати, у кого он?

— У Лиса. В этом, собственно, и состоит проблема. Договориться с ними я смог бы и сам.

— То есть, ушёл бы без меня? — помрачнел Эрик. — А я потребовался как бесплатная боевая сила? Ты сильно изменился, Мелкий.

Светловолосый пристально посмотрел собеседнику в глаза. Несколько минут они бодались взглядами.

— Ты всерьёз так думаешь? — тихо спросил Мелкий. — Я узнал о том, что у Лиса возникли неприятности, за два часа до твоего прилёта, Эрик. Хотел поговорить с ним и попросить воспользоваться компасом. Не смог дозвониться и связался с Намом.

Над столиком повисла гнетущая пауза. Наконец Мелкий провёл ладонью по плечу своего друга.

— Я должен был сказать сразу.

— Прости, Мелкий. — Эрик потянулся через стол и ласково взъерошил светлые волосы. — Я вовсе не хотел тебя обидеть. Что у них случилось-то?

Визави Эрика закусил губу.

— Ты и сам знаешь, что мы не единственные, пришедшие сюда. И не только нам нужна вещь, указывающая на сокровенное желание.

2009 год. Июль. Где-то под Воронежем, частный дом.