Шрифт:
Если для либералов, (впрочем, как и богословов нового времени), собственность гарантирует свободу и достоинство личности, то для Златоуста собственность — это рабство, которое «крепче цепи» приковывает к земному. Как же бороться со страстью стяжания? По Златоусту — только отвержением, отказом, раздачей богатства, но никак не наоборот. Толкуя евангельский эпизод с богатым юношей и слова Христа «невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18:27) Златоуст заключает:
«Итак, каким же образом невозможное сделается возможным? Если ты откажешься от своего имения, раздашь его нищим и оставишь злые вожделения» /8:646/.
А перед этим замечает:
«Я никогда не перестану повторять, что приращение богатства более и более возжигает пламя страсти и делает богачей беднее прежнего, возбуждая в них беспрестанно новые пожелания… Смотри вот, какую силу и здесь показала эта страсть. Того, кто с радостию и усердием подошел к Иисусу, так помрачила она и так отяготила, что когда Христос повелел ему раздать имение свое, он не мог даже дать Ему никакого ответа, но отошел от Него молча, с поникшим лицем и с печалью» /8:645/.
Но святые отцы не только обличали. Свою главную задачу они видели в том, чтобы обрисовать христианские идеалы относительно вещного мира. Они просты и сводятся к трем кратким тезисам:
1) личным идеалом христианина является полное нестяжание;
2) социально-экономическим идеалом христианства является общественная собственность;
3) путь к осуществлению этих идеалов — милостыня. Для святоотеческого сознания несомненно, что отказ от земных богатств приводит человека к совершенству. Призывами к полному нестяжанию полна вся святоотеческая литература:
Кассиан Римлянин. «Итак кто же блаженнее, ужели те, которые из числа язычников недавно обратившись и будучи не в состоянии восходить к евангельскому совершенству, еще удерживали у себя свое имущество?… Или те, которые выполняя евангельское учение, ежедневно нося крест Господень, не хотели ничего оставить у себя из собственного имущества?… Этого (что первые блаженнее — Н.С.) не осмелится сказать и безумный» /9:94/.
Бл. Августин. «блаженны те, кто уготовляет место Господу тем, что не пользуется своей частной собственностью… Итак, воздержимся, братья, от владения частной собственностью или от любви (к ней), если не можем от владения, и уготовим место Господу» («Беседа на псалом 131», цит. по /4:113/).
Последняя выписка вводит новый мотив: трудность исполнения заповеди нестяжания падшим человеком. Именно в связи с этим Господь Иисус Христос сказал: «человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Мф. 19:26). То есть вера в Бога делает исполнение заповедей возможным, в том числе — и заповеди нестяжания. Так, Тертуллиан пишет:
«Что за предлог по принятии христианской веры отговариваться потребностями жизни и жаловаться, что нечем жить? На такую отговорку я мог бы коротко и просто отвечать: ты говоришь про то слишком поздно, прежде нежели ты сделался христианином, надлежало бы тебе о том размышлять… Теперь же у тебя есть заповеди Господни, есть образцы, отъемлющие у тебя всякий предлог. О чем ты говоришь? Я буду беден; но Господь отвечает: «блаженны нищие». — У меня не будет пищи; но в законе сказано: «Не пецытеся, что ясте или что пиете». — Нет одежды: «смотрите крин сельных: ни труждаются, ни прядут» — Мне нужны деньги: «вся елика имаши продаждь и раздай нищим»… — Но я в мире имел известное звание: «никто же может двема господинома работати» («Об идолопоклонстве», гл 12, цит. по /14:30/).
Здесь мы подходим к вопросу, каков же идеал, какова заповедь Христова в отношении вещного мира? Для Златоуста она заключена в словах Христа:
«все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Лк. 18:22).
Ибо главное для человека — последовать за Христом. Но этому препятствует многое: богатство, семья, общество друзей, желание утех и творчества и пр. (и богатство — по Златоусту — отнюдь не на последнем месте).
Важно отметить, что Златоуст вовсе не исключает возможности спасения для человека, обладающего богатством. Безусловно, дело не в самом богатстве, а в уповании на него и, соответственно, отвержении Бога. Разумеется, говорит об этом и Златоуст:
«Не о богатых упоминай мне, но о тех, которые раболепствовали богатству. Иов был богат, но не служил мамоне» /8:243/.
Однако, он тут же замечает:
«Но ныне не таковы богатые; они, будучи несчастнее всякого пленника, платят дань мамоне, как некоему жестокому тирану» /8:243/.
По Златоусту, богатство — столь сильный соблазн, что лишь немного богатых его может преодолеть:
«Должно знать, что только малое число богатых наследует спасение, а бедных спасется гораздо более» («Толк. на 2 Кор., Б. 13, цит. по /6:83/).
Но дело не только в этом. Комментируя слова Христа Мф.19,24 (про «игольные уши»), он пишет:
«А отсюда видно, немалая награда ожидает тех, кто при богатстве умеет жить благоразумно. Потому Христос называет такой образ жизни делом Божиим, чтобы показать, что много нужно благодати тому, кто хочет так жить» /8:646/.