Станислав Грач, прожил долгую и насыщенную жизнь, наконец, решившись, на рискованную операцию по кардинальному продлению жизни, у которой оказался всего один побочный эффект. Он потерял всякие воспоминания, о том что с ним произошло после этого. Найдет ли он дорого домой из неведомого мира? Или же никакого дома нет и он последний из рода землян?
Последний
Лифт начал плавно тормозить, хотя, заметить это было сложно даже по голограмме, схематично демонстрирующей егоположение в здании. Раздалась мелодичная трель и двери открылись, впуская солнечный свет из просторного помещения.
Я чуть качнул джойстик управления коляски и проехал в холл. Здесь было светло и уютно. Несколько экзотических растений и мебель выдержанная в приятных глазу, светлых оттенках. За стойкой сидела девушка лет двадцати, очень красивая.
Хотя что, нынче, можно сказать о таких вещах. Все эти новомодные генные модификации у детей, делали их всех, как с обложки журнала. Так что была ли она красива по сегодняшним меркам, я себе представлял очень слабо. Слишком я отстал от жизни.
– Проходите вас ожидают сэр.
– вот так. А она даже не человек, усмешке сама заползла мне на лицо.
Стареешь, стареешь. Даже кусок железа от человека отличить не можешь. А еще смеялся над законом обязывающим синтетов обращаться к людям сэр, дабы не было путаницы. Правда, в некоторых, кругах считалось особым писком чтобы их изображала живая обслуга.
Я проехал в еще одно помещение, где за тяжелым массивным столом сидел мужчина средних лет, с начинающейся сединой.
– Проходите, проходите. Присаживайтесь.
– несколько переигрывая радушие воскликнул он выходя из-за стола.
– ох простите мой каламбур.
– присел он напротив моего кресла каталки.
Я же между тем лишь хмуро смотрел на него, размышляя. Неужели вот это работает. Стол, который сначала, как бы отделяет посетителя, выставляя его в роли просителя и его демонстративная расторопность? Еще эти нелепые шутки. Когда же я стал старым ворчливым старикашкой.
– Добрый день. И обойдемся без всей этой мишуры. Я плачу вам, немалые должен сказать, деньги вовсе не за разглагольствования. Действие стимуляторов закончится через несколько часов и я опять превращусь в развалину. Так что хватит тянуть кота за яйца сынок.
– да, годы определенно не сделали мой характер лучше, почувствовал я раздражение уже на себя.
– Хорошо. Тогда приступим.
– сразу подобрался мужчина.
– назовите ваше имя и дату рождения для протокола.
– Станислав Николаевич Грач. 13 марта 2024 года.
– Отлично. Вы согласны стать участником экспериментальной программы вечность для всех?
– Да, согласен.
– поморщился я от нахлынувшей головной боли. Все таки никакие стимуляторы и напечатанные органы не справятся со старухой с косой.
– С вами все в порядке?
– заволновался мой собеседник.
Ну еще бы, за те деньги, что я вам плачу. Без меня бы этой программы вообще не было бы.
– Да продолжайте. Я же сказал не отвлекайтесь, действие стимуляторов не вечно.
– отмахнувшись, как от назойливой мухи закашлялся я.
– Да, да, конечно. Также для протокола должен предупредить, что клинические испытания проводились пока только на мышах. Вы понимаете, что подвергаете, свою жизнь опасности по собственной инициативы и мы не можем отвечать за результаты?
– все это он говорил в камеру и только теперь я сообразил, что даже не спросил как его зовут, но тут же усмехнулся. Мне возможно осталось доживать последние деньки, а я тут о вежливости раздумываю.
– Я прекрасно осведомлен об этом - это ведь именно я финансировал практически половину исследований.
– Так же должен убедиться, что у вас отсутствуют какие либо имплантанты.
– Отсутствуют, отсутствуют.
– слишком стар я для всей этой новомодной фигни. Все эти нейросети, колонии нанитов замещающих нейроны в мозгу для оцифровки сознания и прочая, прочая.
Первоначально, человечество ликовало после оцифровки первого добровольца. Ну как же, наконец-то, прогресс победил саму смерть. Но как выяснилось цена была слишком высока. Все оцифрованные в скором времени теряли всякие человеческие ценности и образовывали собственные сообщества в глубинах специализированных квантовых сетей. Некоторые, даже считали, что они теряли свою индивидуальность и образовывали некий сверхразум, но доподлинно никто не знал. Ведь с людьми они не общались, только если было нужно что-то материальное, оплачивая новыми технологиями.
– Тогда я расскажу, что же собственно мы собираемся с вами сделать. Надеюсь, хоть на это у вас есть время?
– на лице мужчины было совершенно невозможно понять, шутит он или серьезен
– На это найдется. Тем более, что в прошедшие годы я мало, что мог понять, как вы догадываетесь. Сегодня я напичкан нейромодуляторами по самые ноздри, но постарайтесь без этих ваших заумствлваний.
– Конечно. Итак.
– он развернулся вполоборота между мной и стеной.
– прошу внимание на экран.
– интересно это проектор или сама стена проецирует изображение? Отстраненно подумал я. За последние пару десятков лет, такие вещи, меня волновали мало.