— Погоди-ка, — сказал он вдруг. — Посиди здесь.

Я поднялась одновременно с ним и преградила ему дорогу к телефону. Помимо своей воли я повысила голос, я принялась кричать:

— Не делайте этого! Я получила письмо, на конверте был ваш адрес. Я приехала узнать, кто вы, и услышать от вас, кто я!

— Успокойся. Я ни слова не понимаю в том, что ты городишь. Если Мюрно не в курсе, мне нужно ей позвонить. Не знаю, как ты вышла из клиники, но ясно видно, что это произошло без чьего бы то ни было разрешения.

Он снова взял меня за плечи и попытался усадить назад в кресло. Лоб и нос у него были мертвенно-бледные, но щеки внезапно побагровели.

— Умоляю вас, вы должны мне все объяснить. Может, я и напридумывала всяких глупостей, но я не сумасшедшая. Умоляю вас.

Так и не сумев меня усадить, он сдался. Когда он сделал очередное движение к стоящему на столе телефону, я удержала его за руку.

— Успокойся, — сказал он. — Я не хочу тебе плохого. Я знаю тебя миллион лет.

— Кто вы?

— Франсуа! Я адвокат. Веду дела Рафферми. Включен в «Главную книгу».

— В «Главную книгу»?

— В книгу выплат. Там все, кто работал на нее. Кто проходил по платежным ведомостям. Я друг, это долго объяснять. Это я занимался ее контрактами во Франции, понимаешь? Садись.

— Вы не писали мне после пожара?

— Нет. Мюрно попросила меня этого не делать. Я справлялся о тебе, как все, но не писал. Да и что бы я тебе сказал?

— Что я буду принадлежать вам вечно.

Произнося вслух эти слова из письма, я осознала, какая это неимоверная глупость — представить себе, чтобы дядька с тяжелым подбородком, который годится мне в отцы, мог написать нечто подобное.

— Что? Да это же курам на смех! Я бы себе никогда не позволил! Где это письмо?

— Оно у меня не с собой.

— Послушай, Мики. Я не знаю, что у тебя на уме. Немудрено, что в своем теперешнем состоянии ты воображаешь себе бог весть что. Но прошу тебя, дай мне позвонить Мюрно.

— Да это как раз Жанна и навела меня на мысль вас навестить. Сначала я получила от вас любовное письмо, потом Жанна сказала мне, что со мной у вас не было ни единого шанса, — так что я, по-вашему, должна была вообразить?

— Мюрно читала это письмо?

— Понятия не имею.

— Ничего не понимаю, — сказал он. — Если Мюрно и сказала тебе, что с тобой у меня не было ни единого шанса, то, во-первых, потому, что у тебя был вкус к игре слов, а во-вторых, она намекала и на другое. Это правда, что ты причинила мне немало забот.

— Забот?

— Оставим это, прошу тебя. Всякие детские долги, покореженные автомобильные крылья — все это совершенно не важно. Садись, будь паинькой и дай мне позвонить. Ты хоть пообедала?

Удерживать его в очередной раз у меня не хватило духу. Я дала ему возможность обогнуть стол и набрать номер, сама же медленно пятилась к двери. Слушая гудки вызова, он не сводил с меня глаз, но явно не видел меня.

— Не знаешь, она сейчас у тебя?

Он положил трубку и снова набрал номер. У меня? Так значит, ему, как и всем прочим, Жанна не сказала, где меня прячет, раз он решил, что я только сегодня утром вышла из клиники. Я поняла, что до того как забрать меня, она, должно быть, несколько недель жила где-то в другом месте, которое называлось «у меня», — туда-то он сейчас и звонит.

— Не отвечает.

— Куда вы звоните?

— На улицу Курсель, разумеется. Она что, обедает где-то в городе?

Его зов «Мики!» догнал меня только в прихожей, когда я уже открывала дверь. Никогда еще ноги не держали меня так слабо, но ступени на лестнице были широкие, а туфли крестной Мидоля — хорошего качества, так что я не упала, когда спускалась.

С четверть часа я бродила по безлюдным улицам в окрестностях Порт-д’Отей. В какой-то миг я обнаружила, что все еще держу под мышкой папку доктора Дулена с газетными вырезками. Я остановилась у зеркальной витрины — удостовериться, что берет сидит не криво и я не смахиваю на злоумышленницу. В зеркале я увидела девушку с озабоченным лицом, но спокойную и хорошо одетую, а позади нее — того, кто открыл мне дверь у Франсуа Шанса.

Я не сумела помешать себе поднести свободную руку ко рту и резко обернуться, отчего от плеч до макушки меня пронзила острая боль.

— Не пугайся, Мики, я друг. Пошли. Нам надо поговорить.

— Кто вы?

— Ничего не бойся. Пойдем, прошу тебя. Буквально на пару слов.

Он довольно деликатно взял меня под руку. Я не стала противиться. Мы были слишком далеко от кабинета Франсуа Шанса, чтобы он смог привести меня туда силой.

— Вы следили за мной?

— Да. Когда ты пришла, я просто потерял голову. Я не узнавал тебя, а ты словно бы и не знала меня. Я подождал тебя у дома в машине, но ты выскочила из подъезда так стремительно, что я даже не успел тебя позвать. Потом ты свернула на улицу с односторонним движением, и я с большим трудом тебя отыскал.