— У нас гости! — вдруг рявкнула Майра с верхнего этажа, где она несла свой караул с винтовкой.

Опять?! Да мы везунчики просто. И кто на этот раз? Рассував оружие по ножнам и кобуре скатилась с лестницы, готовясь встречать дорогих гостей, но какое-же было мое удивление, что к нам забрел, всего лишь старик. Мужчины переговорив с неожиданным визитерам, немного поколебавшись позвали его внутрь, видимо рассудив, что он не опасен. Взяв на себя обязанности по гостеприимству, Сани сегодня в карауле, устроила мужчину за столом на кухне. Наверняка голодный. Готовщик из меня хреновый, но вот разложить по тарелкам еду я в состоянии. Поставив перед гостем наполненную посуду я стала незаметно разглядывать его. На вид совсем старик, но крепкий. Волосы длинные, давно не мытые, лицо заросшее неаккуратной бородой. Одежда старая, изодранная совсем, грязная. Изгой.

— Как вас зовут? — спросила я, присаживаясь напротив него с чашкой кофе. — Вы живете в одной из обсерваций Чикаго?

— Меня зовут Мартин Корби. Я живу за стеной, девочка.

— А за стеной можно выжить?

— Ес­ли уметь вы­живать, то все воз­можно. Но я хочу тебе сказать, девочка, стену не просто так построили. Не все так просто за стеной, как кажется на первый взгляд.

— Я много раз бывала за стеной, и никогда не видела ничего страшнее комаров по вечерам. И как же вы оказались в городе?

— Я обычно не хожу в город. Я оказался лишним тут, мне тут делать нечего. Но мне пришлось сюда прийти. У меня есть тут одно незаконченное дело, — ой, а туману-то напустил, на­вер­ня­ка ис­кал при­пасы. — Ни­чего в го­роде стран­но­го не слу­чалось, в пос­леднее вре­мя? — ха, да пол­на ко­робоч­ка…

— Ну, ес­ли не счи­тать унич­то­жения трех фрак­ций, бес­числен­ных убий­ств, ма­родерс­тва, то ни­чего осо­бен­но­го. А еще ме­ня чуть за­живо не сож­ра­ли кры­сы в под­земном тон­не­ле. — по­жало­валась я ста­рику. Он вни­матель­но пос­мотрел на ме­ня по­тус­кнев­ши­ми гла­зами и ка­жет­ся слег­ка ус­мехнул­ся. — Я бо­юсь крыс. — раз­ве­ла ру­ками. — Са­мые от­вра­титель­ные соз­да­ния. Жут­ко бы­ло так, что до сих пор му­раш­ки не схо­дят.

— Крысы обычно не нападают на живого человека.

— А на меня почему-то напали. Может почувствовали легкую добычу, я совсем не могу сопротивляться и что-то соображать, если речь идет о крысах.

Старик пристально смотрит на меня. Странно. Сколько я видела изгоев, у них беглый, ищущий взгляд, они отводят глаза. Внезапно, что-то в его взгляде показалось мне знакомым.

— Ты ведь бесстрашная, не так ли?

Ну, это просто объяснить. Муж­чи­на раз­гля­дывал ме­ня, по­ка я во­зилась воз­ле пли­ты, на­ливая нам по но­вой пор­ции ко­фе, кив­нул на мой рас­та­ту­иро­ван­ный жи­вот. Все мои шмот­ки под­вер­глись то­таль­ной стир­ке и ще­голя­ла я в ко­рот­кой май­ке.

— Да. Да. Толь­ко прош­ла ини­ци­ацию, а по­том на­чалась вой­на.

— Сколько у тебя страхов? — ничего себе осведомленный дядечка.

— Ну, с учетом того, что фракций больше нет, думаю это не такая уж великая тайна теперь. У меня их семь. Но самый большой страх — крысы. — Меня аж передернуло. — А откуда вы знаете про количество страхов? Вы были бесстрашным?

— Нет, но про пейзажи страхов знаю. Ты справилась со своими страхами? Научилась управлять ими?

— Ну так. Более или менее. Избавится не избавилась, но справится могу. Со всеми кроме одного.

— Тебе снятся кошмары?

— Всем снятся кошмары. — что-то меня стал напрягать этот дед. Что-то в нем не то. Какой-то он не такой, на вид изгой, а говорит как…

— Страх — это только отражение, девочка. Запомни это. Отражение твоего кошмара.

Ничего себе заявочки.

— Разве это не одно и то же?

— Нет, далеко не одно и то же. Страх парализует, но им можно управлять, с ним можно справиться, от него можно избавится. Кошмар — это неконтролируемая вещь, он может быть совсем невинным, но он поглощает, иссушает, лишает воли. Кошмаром можно убить. От него нельзя избавиться. Он сидит в глубине нашего подсознания и вылезает наружу, подобно дикому зверю нападает, терзает, мучает. Кошмар — это солнце, а страх — луна. Ночью луна дает обманчивый свет, но это только отражение солнечного. Кошмар — это огромный, раскаленный шар, попав в который, ты не сможешь выбраться. Страх ты осознаешь, можешь его игнорировать. Из кошмара может вытащить тебя только внешний фактор.

— Зачем вы мне говорите все это? Я ничего не понимаю…

— Никто не знает, с чем ему придется столкнуться в жизни. Может, эта информация тебе пригодится когда-нибудь. Может, она даже спасет твою жизнь.

Что-то мне кажется знакомым. Интонация? Слова? Я пристальней разглядываю старика. Нет, я определенно не видела его раньше. И имени не слышала никогда точно. То, что это бывший эрудит я уже поняла. Глаза… В сетке морщин, на худом лице, под нависшими веками прячется темно серый взгляд. Нет, не знаю я его.

— Ты ведь не урожденная бесстрашная? Откуда ты, девочка?

— Я перешла в Бесстрашие из Дружелюбия.

— Кто твои родители?

— Я их не знаю. Моя родная мать умерла в родах. Меня воспитывали приемные родители, но их тоже убили.

— Тебя зовут Эшли Финн? Ты одна из детей Финнов?

Я хватаю его за грязную руку.

— Откуда вы меня знаете? Откуда я могу вас знать? Кто вы?

— Слишком много вопросов. — О, боже. Этого просто не может быть!

— Вы знаете его? Что с ним? Где он?