Завулон еще не проводил в ней «посвящений в готы» (предыдущие партнерши были не столь юны и наивны), но все, для этого необходимое, там имелось: свечи, благовония, репродукции средневековых гравюр на стенах, и – самое главное – удобный мягкий диван на три персоны…

– Парень, можно к тебе обратиться?

Гарик хмуро взглянул на соседа по лавке. «Так и знал, бля», – мрачно подумал панк. Он очень не любил, когда его вдруг начинали «лечить» представители старшего поколения. Особенно – незнакомые (хотя и родного деда, вздумай тот «докопаться» до его внешнего вида или привычек, Гарик, не задумываясь, сразу послал бы в баню).

Но хамить старику парень все же не стал. Юношеский максимализм, который еще пару лет назад заставил бы Гарика, как минимум, отсесть подальше, хоть и не полностью, но выветрился из него к девятнадцати годам.

– Можно, – сказал Гарик секунд через пятнадцать, после того, как прикинул, стоит ли общаться со словоохотливым дедком. – Только сразу предупреждаю – про Христа мне рассказывать не надо.

– Да что ты, какой Христос? – усмехнулся старикан. – Я и сам его не шибко жалую. Кстати, а ты-то почему против о Боге побеседовать? Неужели сатанист?

– А даже если и так, то что? – Гарик действительно был склонен относить себя к приверженца темных путей, но – из обычного позерства, а не из каких-либо рациональных соображений.

– А если так, то… – дедок хитро прищурился и сделал небольшую паузу, – я, пожалуй, подсказать чего-нибудь тебе смогу. – Если желаешь, конечно, – добавил он, слегка понизив голос.

Что-то в лице пенсионера мешало молодому неформалу посчитать нежданного собеседника простым городским сумасшедшим…

– Ой, а зачем раздеваться? – Алиса лупоглазым изваянием застыла рядом с будущим «алтарем», на котором Зед предполагал совершить «посвящение». Она уже успела восхититься гравюрами, красочными постерами рок-музыкантов и мрачноватыми деревянными статуэтками. Здесь было очень красиво и готично – примерно такие же интерьеры Алиса видела в глянцевом журнале, который недавно привез из Питера парень подруги ее двоюродной сестры. Но предложение хозяина этого великолепия застало девушку врасплох. Алиса несколько иначе представляла себе процесс посвящения в готы.

– Нет, ну правда, зачем? – повторила она. – Я читала в Интернете, что ведьмы раздеваются во время шабашей. Но ты же меня не в ведьмы будешь посвящать, а в готы. Там, – девчонка сделала неопределенный жест рукой, но Завулон понял, что она имеет в виду, опять-таки, Интернет, – написано, что для этого нужно пойти на кладбище и соприкоснуться с духами умерших. Или – пить вино из одного бокала, добавив туда по капле собственной крови. Я думала, раз мы не пошли на кладбище, то будем как раз пить вино…

– Выпить и правда не помешает, – Зед подумал, что поспешил, наверное, но – больно уж девица хороша. – Только не вина. У меня есть кое-что получше. Сейчас, – Артур вышел из комнаты и через несколько минут вернулся с бутылкой виски “Jack Daniels” и двумя стаканами.

– Ого! – изумилась Алиса. – Слушай, а это… готично?

– Конечно, – кивнул Завулон. – Американские готы, к примеру, только его и пьют.

– Здорово, – улыбнулась школьница. – Зед, как я рада, что с тобой познакомилась!

– Это только начало, – произнес Артур. – Дальше будет еще круче.

Поставив бутылку и стаканы на журнальный столик, он подошел к резному комоду и достал оттуда несколько отпечатанных на принтере листов. – Вот, почитай пока, – протянув бумаги своей гостье, Завулон открыл виски. Алиса присела на диван.

«Посвящение в готы», – прочла она вычурный заголовок на первой странице.

– Нравится тебе в Ростове жить? – спросил пенсионер.

– Да не очень, – признался Гарик. – Скучно здесь, душно пыльно. И быдла полно кругом.

– Раньше здесь хорошо было, – мечтательно произнес старик. – Этот город когда-то звали «русским Чикаго». А еще – «азовским Ливерпулем» и «донским Вавилоном». Вон та улица, – собеседник панка махнул рукой в сторону Ворошиловского, – Большим проспектом звалась, а эта – сперва Загородней, а после уж – Большой Садовой.

«Странно, – подумал Гарик. – Вроде, до того, как Садовой стать, она улицей Энгельса называлась. Совки везде имена своих святош лепили».

Но дед, как тут же выяснилось, рассказывал ему не о советских, а о куда как более давних временах…

– Город наш быстро развивался, – говорил он. – В шестьдесят пятом году тут уже водопровод работал, а в первом – уж и трамвай электрический прошел.

Такого исторического мракобесия Гарик стерпеть не мог. Первый ростовский трамвай в две тысячи первом году? Ну ладно, водопровод в шестьдесят пятом, фиг его знает, как оно там, при совке на самом деле было – хотя тоже сомнительно. Но трамвай!

– Слушай, дед, ну что за пургу ты несешь? – от переизбытка чувств панк даже назвал почтенного собеседника на «вы», но тут же опомнился. – Ой, извините, я хотел сказать…