Когда усталость взяла верх, он перестал бежать, и перешел на шаг, взахлеб отдышавшись, опираясь рукой о стену. Теперь он начал замечать, что тоннель не такой уж и длинный, и теперь до его конца оставалось всего сотня футов. Он посмотрел в конец тоннеля и увидел там проход, в котором виднелся тусклый свет. Вдруг откуда-то из темноты, словно прямо из стены, появилось двое монахов, в обычной для них одежде — длинные рясы до пола и капюшоны надвинутые на лица. Они, сложив руки на солнечном сплетении, вошли дверь в конце тоннеля, и скрылись с глаз во мраке комнаты, который остался от погасшего в этот момент света. Выбора не было, нужно было бежать туда. И он побежал.

Ворвавшись во тьму, он попытался осмотреться, но в комнате никого и ничего не было. Темнота съедала все, а ночное зрение, вместе с любой другой магией по-прежнему были ему не подвластны. Через секунду, резкий сквозняк, ворвавшийся в помещение, окутал его ледяным воздухом, и с его появлением, за спиной гулко громыхнула закрывшаяся дверь. Вход был отрезан, выхода пока что тоже было не видно. Славик напрягся и постарался настроится на очередную битву, и не ошибся.

На стенах вспыхнули светильники, похожие на обычные керосиновые лампы. Они подсветили деревянные стены, с облупившейся коричневой краской, и кое-где прогнившими дырами. Пол и потолок, также оказались деревянными, и вообще убранство помещения, вызвало у Славы болезненные воспоминания о заточении в трюме у контрабандистов, но это было какое-то другое, хоть и очень ему знакомое помещение.

По средине комнаты возникла фигура. Никого до этого в ней не было, даже тех дух странных монахов. Человек находился в тени, но Славик видел, что в руке у него зажат меч, с коротким лезвием. У него был клинок листовидной формы, обоюдоострый и сужающийся к гарде. Славик перехватил поудобнее топор, и встал в боевую позу, сгруппировавшись и пригнувшись. И не дожидаясь атаки, помчался к противнику, хаотично размахивая топором. Человек резко дернулся в сторону и прильнул к соседней стене, выйдя на свет. В это самое время, вся комната, которая сильно походила на каюту баржи капитана Рю, шатнулась, и начала танцевать, словно раскачиваясь на волнах в сильный шторм. Ей в такт закивали керосиновые лампы на стенах, расплескивая горючую жидкость вокруг. Слава повернулся к противнику и вздрогнул. Это был Римр, его погибший спутник, с которым он познакомился на пути в Фирс. Только теперь он выглядел иначе. На сморщенном от воды лице зияли два огромных, черных глаза, которые нефтяными колодцами блестели в огнях керосиновых ламп. Они занимали почти половину лица, выпуклыми, глянцевыми линзами без век и белков, глядя на него. Кожа Римра была серая, а сам он был похож на утопленника. Он оскалился и тонкие губы, разошлись в хищной, кривой улыбке, обнажая ряды острых зубов, как у морских львов. Он оттолкнулся от стены в направлении Славы, а его меч заплясал в руке, описывая сложные геометрические фигуры, чеканя при этом хлесткий свист после каждого взмаха. А Славик, вторя его движениям, завертел топором в воздухе, отбивая его удары, дополняя симфонию звуков, глухими ударами о древко и звонкими о метал. В начале получалось неуклюже, и только старательно развитая, большая скорость его движений, случайными выпадами отбивала атаки Римра, лицо которого, теперь больше напоминало морского льва, а не человека. Инерция, от гасящихся и парируемых ударов, толкала его тело в беспорядочных направлениях, а каюта баржи, беспощадным, вышедшим из под контроля аттракционом, крутилась и трепыхалась, пытаясь размолотить своих обитателей в своем чреве. Римр был зол и неистов, проводя атаку за атакой, кружась как волчок и нанося резкие, едва уловимые удары. Но тело Славы, с каждым движением, становилось все быстрее и грациознее. Его движения были быстрыми и плавными, а мышцы безукоризненно повторяли уже выученные приемы в схватке, не дожидаясь команд от мозга, действуя лишь на рефлексах. Он словно перетекал из позы в позу, как вода становится паром, а из пара концентрируется в капли дождя. Они падали, не удержавшись от очередного крена, и вновь взмывали вверх, нанося друг другу удары, разрывая скрипящую досками тишину, звонкими и глухими ударами.

Стены и пол сменяли друг друга, и дерущиеся воины использовали их за опору, интуитивно отталкиваясь от них в нужные моменты. Через деревянные доски сочилась вода, заливая постепенно помещение. Славик несколько раз оказывался позади Римра, нанося ему режущие удары по спине, но тот изворачиваясь, отбивал удары топора мечом, оттесняя его к стенам. Комната шатнулась, крутанувшись через потолок, и теперь все стало верх дном. Противники лежали на потолке, который стал полом, очухиваясь от ударов головами об доски потолка. Римр встал на ноги первый, но атаковать не спешил. Комната замерла, прекратив крутится как барабан стиральной машины, и теперь противники смотрели друг на друга.

Воздух вокруг Римра дрогнул, и начал темнеть, сгущаясь клубами вокруг него. Окутав его от пояса до шеи, темные клубы воздуха стали терять свою непроницаемость, становясь полупрозрачными. Затем они резко обрели плотность и всплеском воды взорвались по обе стороны от Римра. Огромные капли, размером с шар для фитнеса, вновь потемнели и вспыхнули черными облачками, оставляя после себя человеческие силуэты. Когда дымка рассеялась, то рядом с Римром оказались еще двое помощников. Слева от него стоял немолодой мужчина с короткой, но густой, черной бородой, такими же тюленьими глазами, и длинноватыми, смоляными волосами, которые блестели, словно мокрые от воды. Кожа его была серая и сморщенная, а в груди зиял провал, в тот месте, где должно быть сердце. Справа от Римра находилась девушка, с длинными, мокрыми, волосами цвета мазута, и привычными для всей троицы глазами. У девушки в руках был длинный, кривой нож, который по размерам был ближе к кинжалу. Мужчина без сердца, сжимал длинную, тонкую цепь с небольшой, морской кошкой на конце. Теперь Славик не сомневался, что схлестнулся с погибшими Роанами из Фирса. Почему к ним примкнул Римр, Слава не знал, но испытывал стыд, за побег из города. Он винил частично себя за смерть товарища. Но помочь он ему не мог, а вот сам Римр, похоже, затаил на него кровную обиду.

И вновь зазвенело оружие, вгрызаясь металлом в метал, оставляя зазубрины на режущих кромках. Вновь засверкали клинки, в тускло освещенном помещении, которое наполнялось водой. Слава ударил Римра, но тот отбил удар мечом, а его левый локоть уже врезался в челюсть девушки Роаны. Отклоняясь всем телом назад, как всадник от летящей стрелы, Слава ушел от удара прозвеневшего перед лицом тройного крюка и прыгнул в сторону бородача с выставленным правым коленом, врезаясь им противнику под челюсть. Клацнули хищные клыки, и сдавленный вой, резанул по ушам. Но беглец уже развернулся к Римру, выставляя топор вверх, и припадая на одно колено. Попытка сбить его ударом колена в лицо провалилась, и используя топор как крюк, Слава подсек ноги Римра, опрокидывая его на спину. А на него уже летела девушка. Ее кинжал полоснул его по щеке, и сразу же по плечу. Он зашипел от боли, но не трогая ран, завертел топором перед лицом глазастой нелюди. Удар кинжала, и топор его гасит, принимая энергию на себя, но мощный удар левым кулаком в челюсть, отшвыривает хрупкое тело Роаны к дальней стене. Чувство тревоги ударило в спину, и Слава развернувшись чуть не пропустил удар от Римра мечом. Несколько шагов назад и уход корпусом. Меч пролетел очень близко, полоснув по одежде, но иномирянин ударом ноги в грудь отпихнул нападающего. Абордажная кошка ударила в топор, и зацепив его крюком, швырнула в сторону. Славик кинулся к оружию, но кошка описав комнату по кругу, ухватила его за щиколотку, от чего он упал. Хлюпая по воде, он полз по полу в направлении своего топора, а бородач тянул его за цепь, не давая добраться до оружия. Римр уже стремительно несся к нему, чтобы поставить точку в его жизни, и девушка почти поднялась после падения, а Слава все никак не мог дотянуться до топора.

Затем он резко развернулся и схватившись за кошку и цепь, дернул их на себя. Бородач без сердца нырнул за своим оружием вперед, упав на живот. Цепь вылетела у него из рук, и Славик схватился за нее. Сняв с ноги кошку, он завертел ей над головой как карусель. Крюки летели точно в голову Римра, но тот выставил меч, вокруг которого кошка и обернулась. Слава дернул и меч вылетел из рук хозяина, зазвенев о деревянный пол. Он крутанул цепью еще раз, но уже в вертикальной оси, и пока бородач лежал лицом вниз, он всадил ему крюк в затылок. В воздух брызнула вода, хлынувшая из пробитого черепа, а бородач стих на полу. Девчонка взвыла у Славы за спиной и бросилась на него не как морская львица, а как дикая, сухопутная кошка. Она полоснула его по спине своим кривым кинжалом, оставляя на ней новые шрамы, которые заняли свои места рядом с другими. Слава выгнул спину и подался вперед, в тот момент, когда его пытался ударить в живот Римр ногой. Слава ударил по ноге цепью, и та обвилась вокруг конечности, а Славик лишь дернул цепь вверх. Ноги Римра разъехались, и он растянулся в нелепом, продольном шпагате, а сзади Вячеслава мелькнул вновь кинжал девушки. Он прыгнул в бок, перекатываясь к боковой стене и схватился за меч. Девчонка вновь ударила сверху, но меч вовремя парировал ее удар, отбрасывая более легкий клинок в сторону. Еще два изящных, крестообразных взмаха, и плоть девушки расползлась сзади кривой, темно красной буквой икс. Из ран хлынула вода, а сама же несчастная сделав два крохотных шага, замертво свалилась лицом вперед.

Римр уже почти был на расстоянии завершающего удара возле противника. Вдруг комната вновь закружилась в танце медленными и плавными, но размашистыми движениями, и все вновь пошло верх дном. Римр полетел прямо на Варэна замахиваясь на него абордажной кошкой. Голова чудом избежала удара и кошка воткнулась двумя своими крюками в деревянную балку, а Римр больно впечатал Славу в стену. Когда комната поползла в обратную сторону Римр начал первый соскальзывать вниз, беспорядочно цепляясь серыми пальцами за одежду Славы. И Слава схватив конец цепи, обмотал ее вокруг шеи Римра, ухватившись за балку обеими руками. Комната резко дернулась и Римр полетел вниз, разжав мокрые, скользкие пальцы. Комната остановилась, и Римр повис на цепи, с предварительным, характерным хрустом шеи. Слава же остался висеть на балке, держась за нее руками.