И вот в паузах между просмотрами, конференциями, деловыми встречами, с чувством легкой стыдливости от собственной неполноценности спешили пробежаться и посмотреть, что там они еще для людей придумали, и даже в конце концов истратить часть отпущенной тебе скорбной суммы.

Однажды, когда мы с Аленой осваивали новую квартиру, я приволок из ГДР полный чемодан гвоздей, шурупов, уголков, металлических профилей, крючков для кухни, для ванной, ершики для унитаза на длинных ручках, а еще голубую, а не банальную белую, крышку для унитаза, подвесные мыльницы, цветные полотенца разного размера, ароматное мыло, не забыл набор стамесок и фигурных отверток, с аккуратно ложащимися в ладонь рукоятками... Чемодан от пола не оторвать. Но я еще припер домой упакованный в большую коробку фаянсовый сервиз - тоже был дефицит. У нас.

На новоселье гости ходили по квартире, будто по музею. Ахали. А были там и парочка народных артистов, и видный поэт, и даже один заместитель председателя Моссовета. Сильно я их всех тогда поразил после той кинематографической поездки.

Иногда в своих дачных завалах обнаруживаю то изящный бронзовожелтый шурупчик, то гвоздик без шляпки, согнутый под прямым углом, для картинок - из тех еще запасов...

Под одной обложкой

Эк, автора шатает, удивится, пожалуй, читатель: от дня Победы до трусов и гвоздиков! А как иначе? Ведь о кино говорим, а оно, повторимся, ко всему причастно. Никогда не знаешь, что его может заинтересовать... Оно, когда настоящее, всегда в жизнь погружено, а жизнь вокруг разная. В кино всяк глядит по-своему и свое выбирает...

Замечательные люди заглядывали в "Искусство кино" на огонек. Приходил, например, восьмидесятилетний Виктор Шкловский, живая легенда отечественной культуры, сидел, провалившись в глубокое кресло, зычно разглагольствовал. Журнал печатал с продолжениями его "Книгу про Эйзенштейна".

Пригласил в Дом литераторов на свой юбилей. Там он орал про наболевшее. В начале вспомнил Льва Толстого, который, якобы, где-то написал , что веревка должна быть длинной, а речь короткой. Пообещав короткую, говорил долго, сплошь афоризмами. Обрушился на телевидение: как ни включишь, а там пляшут. "Чего они пляшут?!" -вопил.

Но тут же на сцене, где над столом виднелся лысый шар головы Шкловского, появились его младшие современники Иван Козловский и Иосиф Прут, обоим в тот момент по 73, и пустились отплясывать канкан.

Как видите, довелось застать и этих уникумов, даже пляшущими на радость орущему.

Частенько заглядывал в редакцию Эмиль Брагинский. Жил неподалеку, в киношном кооперативе рядом с Автодорожным институтом. Маленького росточка, он словно был выточен из небольшого куска теплого дерева, выточен изящно и тонко вместе с небольшим горбиком. Всегда располагал к общению, был из той породы, из которой все добрые собеседники у костра.

Рассказал ему историю, связанную с ним и Рязановым, - он не знал. Она случилась на заключительном этапе моего заведования отделом литературы и искусства в газете "Труд". "Труд", напомню, был главным печатным органом советских профсоюзов.

Однажды от главного редактора поступило задание: ехать в центральный штаб руководящей нами организации - в ВЦСПС, и вместе с секретарем по идеологии смотреть новую комедию "Зигзаг удачи". Потом следовало дать свое заключение. По слухам, в фильме содержалась клевета на профсоюзных работников.

Главным идеологом тогда была дебелая особа, привезенная в Москву из Иваново ткачиха, по фамилии, кажется, Николаева. Начался просмотр. Примерно в середине она подняла в мерцании проектора свое большое тело и молча удалилась.

Когда просмотр закончился, ко мне бросились растерянные мужчины в строгих пиджаках, - видимо, они, желая отличиться, и подняли волну в защиту профсоюзной чести. Шеф ушла, свое мнение они сформулировать были не в состоянии, - вся надежда у них на меня. Если разнесу картину, они - на коне. Но я сообщил, что мне фильм не просто понравился, а очень понравился.

Начальственное неудовольствие лентой вызвал один образ - профорга в маленьком коллективе фотомастерской. Эту роль обаятельно и с изящным комизмом исполнила Валентина Талызина. То, что она смешная - бдительные профсоюзники догадались и это осудили, а то, что еще добрая, трогательная, симпатичная, не разглядели. А еще в этом талантливом фильме были заняты Евгений Леонов, Евгений Евстигнеев, Алексей Грибов, Ирина Скобцева, Нина Сазонова, юная Теличкина - не слабо, правда?

Обступившие меня ребята сильно приуныли, поняли, что на этот раз с бдительностью не угадали. Но попросили все-таки изложить аргументы на бумаге и прислать им и, по возможности, не затягивать.

Что я и сделал, вернувшись в редакцию. В результате вопрос тихо закрыли. Так никто и не узнал, что профсоюзы чуть было не затоптали "Зигзаг удачи".

Драматургический дар Эмиля Брагинского восхищал меня с тех еще пор, когда в театре имени Станиславского увидел его первую пьесу "Раскрытое окно" с двумя незабываемыми Евгениями на сцене - Леоновым и Урбанским. Следующие его сочинения, в том числе и те, конечно, что были сделаны вместе с Эльдаром Рязановым, только укрепляли его дрматургический авторитет в моих глазах. Предполагаю, что и он относился ко мне с симпатией...