— Пожалуй, нет, — медленно выговорил кот, стараясь не заурчать.

— Тогда расслабьтесь и получайте удовольствие. Уверяю вас, никакая лиса в этом отношении не сравнится с Хасечкой. Сейчас она ещё только пристраивается, а вот когда она вас хорошенько изучит, узнает, полюбит — тогда-то вы её оцените по-настоящему… Ну а теперь давайте поговорим о вас. Я очень любопытен. Надеюсь, Карабас вам сказал, что со мной можно быть вполне откровенным? — «можно» прозвучало как «нужно».

Баз кивнул, пытаясь сосредоточиться на мыслях, а не на ощущениях.

— Вот и славно. Давайте-ка не спеша, обстоятельно. Вы давно работаете на Тора-Бору?

Летающая тарелка шерстяных напоминала не тарелку, а перевёрнутую эмалированную миску с неровно отбитым краем. Из-под края подтекал пахнущий грозой воздух, шевеля пыльную траву.

Солнце приподнялось над горной вершиной, пустило длинный злой луч. Неуловимый Джо недовольно сощурился.

Мних-педобир в златых одеждах вышел вперёд, качнул раззолоченным кадилом. Тяжёлый сладкий дым завился вверх, постоял немного в воздухе и медленно поплыл на юг, разматываясь сизыми прядями.

— Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом… — затянул педвед святое караоке.

— Харам, — харкнул словом нахнах, держащий низкий ящик полированного дерева с выжженым клеймом шерстяных.

— Простите, а когда, собственно, мы отправляемся… — заикнулся было пилот, маленький седой хорёк в синей фуражечке. Шерстяной посмотрел на него так, что бедолага прикусил язычок.

Неуловимый Джо хлопнул пилота по покатому плечику. Тот осторожно покосился на странного незнакомца.

— Слышь, комнадир, вопрос имею, — хорёк вздогнул, куций хвостик меленько-меленько задрожал. — Как эти штуки летают? Эффект Бифельда-Брауна [28] ?

Испуг в глазёнках пилота сменился осторожным интересом.

— Ну как бы да, — сказал он, нервно оглядываясь на шерстяного: не вызверится ли.

— Здорово, — Джо достал сигару, закурил. — Но ведь это нужна уйма энергии? Раньше она запитывалась прям от Оковы, так? А сейчас как летаете? Не стрёмно?

Хорёк снова зыркнул, убедился, что шерстяной вполне равнодушен к странному незнакомцу, и, видимо, решил, что тот — не джигурда дрожащая, а имеет какое-нибудь право.

— Ну вообще-то на высоте Окова лучше берётся, — принялся объяснять он. — Там зацепление хорошее, есть трассы, мы их знаем. Аккумуляторы у нас тоже… — тут он запнулся: тема, видимо, была нежелательная. — Ну даже если сядем — так и чего? Наберём электричества и дальше полетим, — завершил он.

— Рискуете, — оценил Неуловимый. — Допустим, авторитеты с вами связываться не будут, репутация у вас серьёзная. А если джигурда какая-нибудь налезет? Эй, братишка, — повернулся он к шерстяному. — Что делать будете, если на вашу посудину налезут?

— Ты кто такой? — не понял шерстяной. — Давай да свидания! — он поудобнее перехватил ящик и потянулся к железке не бедре.

— Сопровождающий от Его Величества, — Неуловимый затянулся, помолчал, потом выпустил целый поток сизого дыма. — Забыл, что-ли?

Шерстяной пошевелил ноздрями. Здравый смысл подсказывал ему, что никаких посторонних здесь, на закрытой взлётной площадке, нет и быть не может. Тем не менее, незнакомец ему не нравился: он не мог вспомнить, кто это. К тому же у него был слишком хомосапый вид, и обезьяну это нервировало.

— Дэлаешь здэсь зачэм? — совместил он в одной фразе несколько насущных вопросов.

— Отвечаю за отправку, — Джо показал взглядом на деревянный ящик. — Знаешь, что это?

— Это нашэ, — высказал шерстяной то главное, что ему знать полагалось.

— Это собственность Тарзана, — уточнил Неуловимый, посмотрев на шерстяного со значением. — Вы должны доставить груз, а моё дело — убедиться, что вы с ним нормально отбыли. Тебя как зовут?

— Тапа, — сказал шерстяной несколько дружелюбнее. Здравый смысл и житейский опыт подсказывали ему, что таким голосом и с такими интонациями говорят обычно большие начальники, с которыми лучше не закусываться. Местные начальники были, конечно, мунафики, которых Тарзан рано или поздно эбаль, но демонстрировать это здесь и сейчас было бы не ко времени. Об этом шерстяного предупреждали неоднократно.