В течение января 1941 года немецкими стратегами был проведен ряд штабных игр на картах и сформулированы идеи, на которых должны были базироваться действия Вермахта на каждом из операционных направлений. Итог всей этой работе был подведен на совещании, состоявшемся в Берлине 31 января. На этом совещании генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич сообщил командующим группами армий, что план операции «Барбаросса» базируется на предположении, что Красная Армия даст сражение к западу от линии Западной Двины и Днепра. Относительно этого замечания Федор фон Бок скептически записал в своем дневнике: «Когда я спросил Гальдера, есть ли у него точная информация относительного того, что русские будут удерживать территорию перед упомянутыми реками, он немного подумал и произнес: «Такое вполне может быть». По итогам совещания на свет появился документ, озаглавленный «Директива по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск (операция «Барбаросса»)».

Главным инструментом, предназначенным для достижения целей, поставленных планом «Барбаросса», должны были стать танковые группы. На тот момент они были вершиной развития организации танковых войск не только в Германии, но и во всем мире. Танки стали одним из главных действующих лиц на поле боя Второй мировой войны. Однако характер их использования по сравнению с периодом Первой мировой существенно изменился. Характерные для 1916-1918 годов атаки танков совместно с пехотой остались в тактическом арсенале, но были лишь одним из способов применения бронетехники. Большим шагом вперед стало создание самостоятельных механизированных соединений – танковых и моторизованных дивизий. Немцы длительное время опережали своих противников в создании и применении этого средства борьбы.

Трофейные французские танки 35S проходят в составе войск Вермахта по Елисейским Полям. Париж, 1 января 1941 года

Для достижения целей «Барбароссы» были созданы четыре танковые группы, которые возглавили генерал-полковники Эвальд фон Клейст, Гейнц Гудериан, Герман Гот и Эрих Гепнер. Выделенные для нападения на Советский Союз войска были разделены на три группы армий: «Север» (Heeresgruppe Nord), «Центр» (Heeresgruppe Mitte) и «Юг» (Heeresgruppe S"ud). Группа армий «Север» во главе с генерал-фельдмаршалом Вильгельмом риттером фон Леебом должна была наступать на Ленинград, «Центр» во главе с генерал-фельдмаршалом Федором фон Боком – на Москву и «Юг» во главе с генерал-фельдмаршалом Гердом фон Рундштедтом – на Киев и Донбасс. В составе групп армий «Юг» и «Север» было по одной танковой группе, в группе армий «Центр» на ключевом, московском, направлении – две (Гудериана и Гота).

Зимой 1940-41 года штаб танковой группы Германа Гота вместе с другими штабами танковых групп прибыл на Восток. Это была лишь группа офицеров со средствами связи. Штаб занялся разведкой и планированием предстоящей агрессии. Наиболее настораживающие разведку противника инструменты современной войны – танки – должны были прибыть непосредственно перед наступлением. В целях маскировки предназначенные для участия в «Барбароссе» войска Вермахта были разбиты на шесть эшелонов. В первых четырех к советско-германской границе перебрасывались только пехотные дивизии. Крупные массы пехоты без бронетехники выглядели как заслон на Востоке для прикрытия готовящегося вторжения на Британские острова. Командир взвода 2-го пехотного полка 11-й пехотной дивизии Готфрид Эверт вспоминал: «Ходили тысячи слухов. По одной из версий, Советский Союз должен нам был дать проход через Кавказ в Персию и оттуда в Африку. То, что мы нападем на Россию, никому и в голову не приходило».

Помимо танковых групп, важнейшим инструментом решения поставленных в «Барбароссе» задач должна была стать авиация. Люфтваффе были одним из главных инструментов германского «блицкрига». Хотя изначально ВВС Третьего рейха не нацеливались на плотное взаимодействие с сухопутными войсками, к 1941 году именно это стало их коньком. Опыт гражданской войны в Испании показал действенность воздушной поддержки атак на земле. Для эффективной реализации этой стратегии требовалось расчистить небо на направлениях главных ударов. Одним из методов борьбы с авиацией противника было ее уничтожение на аэродромах. Испания в этом отношении дала немцам бесценный опыт и стала своего рода полигоном для отработки тактики и стратегии такой борьбы. К примеру, в 1936-1937 годах на Северном фронте, где активно действовал немецкий «Легион Кондор» (Legion Condor), из 62 потерянных республиканцами истребителей И-15 и И-16 около трети было уничтожено на аэродромах бомбардировкой противника.

ТАНКОВАЯ ГРУППА

Оперативное объединение в сухопутных войсках Третьего рейха, являвшееся промежуточной инстанцией между моторизованным корпусом и армией. В танковую группу входило два-три моторизованных корпуса, иногда ей придавались пехотные армейские корпуса. Промежуточное положение между корпусом и армией позволяло подчинять танковые группы полевым армиям, хотя танковые командиры относились к этому без восторга. Часто группы армий брали управление танковой группой на себя. При численности танковой группы от 130 до 200 тысяч человек и полной механизации и моторизации ее основных соединений она могла использоваться для прорывов на большую глубину. Такая масса людей и техники обладала достаточной самостоятельностью для действий в отрыве от основных сил группы армий. Бывший командующий 1-й танковой группой генерал-фельдмаршал Эвальд фон Клейст, уже в советском плену, охарактеризовал боевые качества этого объединения в чем-то даже поэтическим сравнением: «Танковую группу, как средство оперативного управления армейской группировкой, можно сравнить с охотничьим соколом, который парит над всем оперативным районом армейской группировки, наблюдает за участком боя всех армий и стремительно бросается туда, где уже одно его появление решает исход боя».

Иосиф Виссарионович Сталин накануне начала Великой Отечественной войны. 1941 г.

В апреле 1941 года эшелоны с солдатами Вермахта уже непрерывно шли на Восток. Гитлер спешил с началом войны против Советского Союза и в близком кругу прямо говорил: «Русские вооруженные силы – это глиняный колосс без головы <…> Россию в любом случае необходимо разгромить, и лучше это сделать сейчас, когда русская армия лишена руководителей и плохо подготовлена». Интересно, что этот тезис лидера Третьего рейха был почти дословно повторен в записке военного атташе СССР в Германии генерал-майора В.И. Тупикова: «Немцы, несомненно, в курсе слабых сторон подготовленности Красной Армии <…> и какими темпами идет перестройка в армии <…> А эти данные весьма весомые для выбора сроков ведения с нами войны». Это пространное аналитическое донесение, важность которого мы можем оценить только сегодня, было отправлено Тупиковым в Москву 25 апреля 1941 года. В заключение своего сообщения он делал следующие выводы: «1. В германских планах сейчас ведущейся войны СССР фигурирует как очередной противник; 2. Сроки начала столкновения – возможно, более короткие и, безусловно, в пределах текущего года». Однако точной даты начала немецкой агрессии Тупиков назвать не смог и содержание его докладной не было должным образом оценено советским руководством.

До недавнего времени было широко распространено заблуждение о том, что немецкие планы попадали на стол Сталина едва ли не сразу после их подписания. В действительности же ни о каких добытых разведкой немецких планах речи не было. Это относится как к плану операции «Барбаросса», так и к немецким планам 1942-1943 годов. Хотя с осени 1940 года разведывательные отделы приграничных округов регулярно сообщали о сосредоточении войск Вермахта на советско-германской границе. Однако даты нападения на СССР разведчиками назывались самые разные. Сначала войну с Гитлером они «обещали» в марте-апреле 1941 года, затем – летом того же года, но лишь после того, как капитулирует Лондон. Легендарный советский разведчик Рихард Зорге 28 декабря 1940 года, когда план «Барбаросса» был уже подписан фюрером, сообщал в Центр о том, что 80 немецких дивизий находятся в Польше «с целью воздействия на политику СССР». 19 мая 1941 года Зорге сообщал о возможном начале войны «в конце мая», 1 июня срок немецкого вторжения был «перенесен» им на 15 июня. Донесения разведки, которым Сталину оставалось только поверить, – это не более чем миф. Однозначные сведения о планах немцев у советского лидера, к сожалению, отсутствовали.