Вовнутрь пока пускали только участников, мы предъявили пригласительные, и портье учтиво предложил нам войти. В первом зале шла регистрация участников, каждый игрок получал номер стола, за которым начнёт турнир. Выбор осуществляет специальная компьютерная программа, поэтому он абсолютно случаен. Мне выпал стол № 17, Борисычу — № 32, получив жетоны, мы направились в зал Американских игр занимать свои места. За семнадцатым столом уже разместились семь участников. Предъявив жетон крупье, я занял свое место. Через минуту подошел девятый игрок. Оглядывая свою первую команду, я сделал вывод, что мне повезло. Во-первых, не было членов синдиката, а во-вторых, отсутствовали покерные знаменитости. Наоборот, по одежде чувствовалась неискушенность игроков в затяжной баталии: кожаные куртки, синтетика, дорогие тяжелые костюмы с шарфиками — скорее акцент на шоу — против моей легкой бежевой толстовки. «Вот уж действительно встречают по одёжке», — проскочила мысль.

Раздался гонг. Турнир начался. Загорелись десятки табло. Бегущая строка доводила информацию о фамилии участника, стране и размере его стэка — количестве игровых фишек, пока было равенство, сектор о десятке лучших пустовал. Я надел зеркальные очки, пряча свои глаза от соперников. Эта привычка родилась сама собой ещё в институте, когда как-то летом играл с друзьями в карты. Светило яркое солнце, и я надел затемнённые очки. Казалось бы — мелочь, но в своих эмоциях я стал непроницаем для них. После этого на всех турнирах очки стали моим постоянным атрибутом.

Крупье, дождавшись, когда будут выставлены обязательные блайнды [1] , профессионально раскинул по две карты. Игра началась. Валет бубей, семерка треф, не задумываясь, полетели в пас, тем более один игрок с бегающими глазками, лет сорока, поправив свой классический костюм, выдвинул все фишки в «all in» [2] , а через игрока второй добил ставку. «Пусть погрызутся, эта спесь пролетает быстро. Так ведут себя компьютерные игроки в безлимитном хольдеме — всё и сразу. А здесь турнир вживую, надо держать ухо востро», — думал я, наблюдая за происходящим со стороны. Желающих больше не нашлось, карты вскрылись: две семёрки и разномастные туз с десяткой. На флопе [3] упала десятка, и с учётом мною сброшенной семёрки шансов у младшей пары практически не было. Костюм покинул место. Помимо нашего случая комментатор захлебывался сообщениями о потерях за другими столами. Начальный этап всегда несёт суету и излишнюю горячность, но не нужно поддаваться этому, через два-три часа всё примет более размеренный вид.

Первые полтора часа пролетели незаметно, был объявлен перерыв. Сто сорок два игрока уже покинули турнир. Я два раза удвоил, а затем утроил свой стэк стритом [4] от туза на флопе, и теперь чувствовал себя более или менее спокойно, занимая тридцать третье место. Из знакомых, попавших в десятку после первого раута, был Грокмен (США) с шестым местом, все остальные фамилии ничего не говорили. Найдя глазами Борисыча у барной стойки, я направился к нему.

— Как дела у старшего поколения? Всё ли хорошо?

— Как уж на сковородке кручусь, — прожевав значительный кусок бутерброда, запивая его кофе, начал Борисыч. — За столом одна молодежь. Палец покажешь — того гляди, с креслом проглотят. Ни минуты покоя. А у тебя как?

— Нормально, пока серьезных оппонентов не попадалось, — уклончиво ответил я и, видя, что первый короткий перерыв подходит к концу, пожелал Борисычу не сдаваться и вернулся к своему столу.

Второй раут так же пролетел быстро. Гонг прозвучал, когда я был в игре. Получив на флопе к паре королей третьего с разномастными двойкой и девяткой, я тихонько хлопнул ладонью по столу, провозглашая «чек» [5] . Следующий за мной сделал небольшую ставку, трое поддержали игру, и я, как бы нехотя, добил её. Выпала семёрка пики. «Флеша [6] не будет», — подумал и снова «чеканул». Сосед, заметно оживившись, пошёл в «all in».

Все кроме меня сбросили карты, я неожиданно для него коллировал [7] ставку. Мы открылись. У соперника были две пары — девяток и семёрок. Увидев мою комбинацию из трёх королей, он был подавлен, шансы на выигрыш растворились. Никто из-за стола не поднялся, хотя исход был предрешён. На ривере [8] упала никчёмная пятёрка, и всё было кончено.

Я видел на табло, как тридцать седьмое место — Руман, «Израиль» — поменялось на восемнадцатое. За моей спиной появилась девушка, она вежливо предложила контейнеры для фишек и сообщила номер стола и место, где я продолжу турнир после перерыва. Я собрал накопившийся, уже достаточно внушительный стэк, и перешёл к столу номер 22. В соседнем зале заиграл саксофон — это была Ева. Участники и зрители, не сговариваясь, потянулись на музыку, и я последовал их примеру. Ева сыграла три композиции, сорвав, как всегда, гром аплодисментов, спустилась с подиума и подошла к нам. Она была великолепна. Тонкое легкое платье на бретельках с боковым разрезом, облегавшее ее стройную фигурку и открывавшее при ходьбе изящную ножку, дополняло образ совершенства.

— Ну, мальчики, как дела? — чмокнув меня в щёку и подставив Борисычу одновременно ручку для поцелуя, весело спросила Ева.

— Твой-то уже в первой двадцатке, — посетовал Борисыч.

— Не скромничай, сам-то смотри, как усилился, — поддержал Борисыча я, он действительно поднялся по таблице и был в первой сотне.

— Значит, завтра вы в турнире, молодцы. А давайте съездим сегодня вечером в Ниццу, посидим в кафе и отметим ваш промежуточный успех.

— Я бы с удовольствием, — решил поддержать Еву Борисыч.

— Хм, тогда надо прямо отсюда стартовать на машине по окончании, — согласился я.

— Едем с Даниэлем на его авто, — Ева нежно погладила меня по щеке.

Раздался гонг, и мы с Борисычем разошлись по своим столам. Турнир продолжался.

«В том самом месте, но не в то время»

Билли сидел, развалившись на уже ставшей родной террасе Caf'e de Paris на удобном диванчике. Он, как и было поручено, контролировал вход в Казино и опять караулил ту девчонку, которая очень соблазнительно смотрелась ночью в бассейне. Он сидит у неё на хвосте уже вторые сутки! Ах, если бы только она не нужна была мистеру Хиндли!..