***

Синдзи Икари был вполне обычным мальчиком. Насколько может быть таковым депрессивный парень, брошенный в детстве отцом со школьным учителем, которому на него по большому счету было глубоко плевать. Друзей у него не было, так пара приятелей, с которыми можно было временами немного поболтать или прогуляться по городу. Не больше. Одно время он даже подумывал о самоубийстве, но что-то внутри него яростно сопротивлялось этой мысли. Возможно, остатки гордости, для которой это значило признать, что все эти "враги" мальчика одержали победу, сломав его. А возможно, надежда, что все еще не так плохо и он кому-нибудь да нужен. Впрочем, не исключал Синдзи и мысли что он банально боялся неизвестности и не желал умирать.

Неожиданно для себя, младший Икари нашел для себя утешение в музыке. Виолончель была достаточно сложным инструментом, поэтому, когда он полностью сосредотачивался на игре, весь мир для него словно исчезал. Забывалось безразличное отношение опекуна. Становились неважными одноклассники и учителя. В такие моменты словно существовал только он один. Единственный во всей вселенной. Было ли это его желанием почувствовать свою уникальность, неповторимость? Возможно. Сам он, правда, считал, что это было выражением его стремления к тишине и уединению.

Так или иначе, вчера размеренный период жизни Синдзи Икари подошел к концу. Письмо от отца, просившего приехать, вместе с приложенной к нему фотографией фигуристой брюнетки с не совсем приличными надписями и следом поцелуя губной помады, посеяло в душе уже смирившегося со своей незавидной дальнейшей жизнью подростка такую бурю чувств, какой не бывало уже года три, с момента последней встречи семьи на могиле матери, откуда он попросту сбежал. Разрисованное маркером, несколько раз порванное и склеенное в приступах злости и надежды, злополучное письмо сейчас лежало в спортивной сумке. В отличии от фотографии красотки, на обороте которой был написан телефон, необходимый для связи, когда мальчик доберется до места. Ее Синдзи убрал в нагрудный карман.

Прометавшись весь вечер, мальчик все же принял решение ехать. Пусть его отец не самый лучший человек, но, может быть, он, наконец, хочет помириться? И жить вместе? И... уйти дальше фантазиям о светлом и радостном будущем Синдзи не давал весь опыт общения с собственным родителем. Но ведь попытаться то стоит?

Быстро собрав вещи, которые могли бы понадобиться в поездке на несколько недель, мальчик рассказал о своем решении учителю и завалился спать, рассчитывая отправиться завтра с утра, благо все еще продолжались каникулы и необходимости отпрашиваться в школе не было. Собственно, все прошло, как и задумывалось.

Единственным пассажиром в вагоне был он сам, а потому, забросив сумку наверх, Синдзи надел наушники, откинулся на спинку и закрыл глаза, не опасаясь, что кому-то помешает. Похоже, он даже немного поспал, потому как, когда он снова осмотрел вагон, напротив него уже сидел еще один человек, приветливо ему помахавший. Обычный на вид японец, в самой обычной одежде. Ничего примечательного.

– Доброе утро.
– Улыбнулся незнакомец. До сонного мальчика не сразу дошел смысл немудреной шутки, и он обернулся к окну, чтобы проверить уж не проспал ли он, но спустя пару секунд сообразил, что к чему и слегка улыбнувшись, ответил:

– Доброе.

– Как настроение?

– Бывало и лучше.
– Осторожно ответил Синдзи, все еще не понимая, что от него нужно незнакомцу.

– Слушай, ты только не пугайся...
– Парень, сидящий напротив, замолчал и немного смущенно запустил руку в волосы.
– Просто обычно я разговаривал либо с детьми, либо с их родителями. С подростками слишком много сложностей. Тем более в такой обстановке.
– Поморщился он.
– Так что если тебе что-то покажется странным или непонятным, а может и просто невозможным, не спеши объявлять меня сумасшедшим, ненормальным, безумцем ну и прочими словами. Я вполне могу представить доказательства. Хорошо?

– Хорошо.
– Синдзи медленно кивнул. В нем медленно поднималась паника. Мальчик вообще не очень любил общаться с незнакомыми людьми, и уж тем более с такими странными. В его голове уже проносились сотни мыслей, от тех, где его вербуют в одну из сект, до тех, где напротив него сидит гомосексуалист-педофил-рецедивист нашедший себе новую жертву. Похоже, что-то поняв по его лицу, собеседник снова поморщился.

– Я же говорю, что с подростками сложно. Понапридумывал там себе наверно всякого, да? Не беспокойся, я не собираюсь причинять тебе какой-либо вред. Мы направляемся в одно место, и я хотел немного с тобой поговорить, перед тем как мы доберемся.

– В одно место?
– Удивился мальчик.
– Вас тоже позвал отец?

– Э-э... нет. Извини, но я не знаю твоего отца. Об этом я расскажу немного позже, а то тебе будет непонятно.
– Парень еще раз взлохматил себе волосы.
– Давай для начала познакомимся?
– Предложил он.

– Икари Синдзи.
– Представился мальчик.

– Гарри Поттер.
– услышал он в ответ. Сомнения в "психической нормальности" сидящего напротив человека, немного улегшиеся, всколыхнулись с новой силой.
– Ну а с именем-то, что не так?
– Похоже, незнакомец все понял по его лицу.