Таким образом, возникла смехотворная ситуация. Девушка проживает в покое и безопасности в Имперских садах станции Менял, а Кокор Хеккус обливается вонючим потом, страдая от неутоленной страсти. Причем возникает впечатление, что он вознамерился преодолеть любые препятствия. Ему не хватает наличных денег — где-то нужно добыть десять миллиардов СЕРСов».

«Я начинаю понимать», — пробормотал Герсен.

«Хеккус не отступится! — с восхищенным возбуждением продолжал Кошиль. — Он тушит огонь огнем и заливает воду водой. Девушка попыталась нанести ему поражение, воспользовавшись правилами Менял. Хеккус играет по тем же правилам, чтобы навязать ей свою волю. Десять миллиардов — внушительная цифра, но, с другой точки зрения, это всего лишь сто раз по сто миллионов, не так ли? Так что теперь Хеккус рыщет по всей Ойкумене, похищая родных и близких сотни богатейших людей Галактики! Когда будет выплачет сотый выкуп, Хеккус потребует выдать ему на поруки Алюсс-Ифигению Эперже-Токай, ибо срок «погашения ее задолженности» давно истек».

«Какая романтическая личность, Кокор Хеккус — во всех смыслах слова!» — заметил Герсен.

Кошиль не заметил суховатую язвительность этого замечания: «Не правда ли? Только представьте себе! Ей приходится ждать, день за днем наблюдая за тем, как драгоценный щит ее невинности стоимостью десять миллиардов СЕРСов постепенно превращается в прах! Хеккус уже взыскал задолженность с двадцати доставленных им гостей, и с каждым днем его наличный капитал растет. Тем временем, девушка больше ничего не может предпринять — она попалась в собственные сети».

«Хммф! Печальное положение вещей — по меньшей мере с точки зрения добровольной узницы. Откуда взялась эта девушка?»

Кошиль покачал головой: «На этот счет могу только поделиться слухами; в конце концов все, что я вам сообщил — не более, чем слухи, слухами мир полнится. Но в данном случае разумным людям, таким, как мы с вами, не пристало доверять небылицам. Говорят, наша прекрасная гостья объявила, что она родом из сказочного мира легенд, с планеты Тамбер!»

«Тамбер?» — на этот раз Герсен действительно удивился: Тамбер, легендарный мир ведьм и морских драконов, галантных рыцарей и заколдованных лесов, упоминался лишь в детских сказках. Память подстегнула Герсена, как электрическим разрядом: паренек с Притона Биссома утверждал, что на Тамбере живут хормагонты!

«Именно так, Тамбер! — смеясь, воскликнул Арманд Кошиль, экстравагантным жестом протягивая руку к небу. — Если у вас случайно завалялись десять миллиардов СЕРСов — и вы не знаете, что такое страх — перед вами открывается замечательная возможность! Кокору Хеккусу придется похитить отпрысков еще сотни благословенных небожителей Галактики, но такое вложение денег, несомненно, позволит вам удвоить первоначальный капитал».

«Что, если я выкуплю несравненную красавицу, а она заболеет и умрет у меня на руках? И я, и Кокор Хеккус будем безутешны!»

Продолжая беседу, они прогуливались мимо изоляторов класса B и класса A. Кошиль задержался, указывая на человека средних лет, чертившего, по-видимому, какую-то схему в блокноте: «Здесь вы можете видеть Мирона Пача, еще одного гостя, доставленного Хеккусом. Сумма его задолженности определена в размере 427 685 СЕРСов — что, на мой взгляд, слишком много. Чего нельзя сказать о красавице с Тамбера!» — Арманд Кошиль похотливо подмигнул Герсену и подтолкнул его локтем.

Нахмурившись, Герсен пригляделся к Мирону Пачу — ничем не примечательному субъекту среднего роста, начинающему толстеть, с незлобивым открытым лицом. Сумма его задолженности возбудила в Герсене любопытство. Почему в точности 427 685? За этой цифрой и вынужденным пребыванием Мирона Пача на станции Менял скрывалась какая-то история. Герсен спросил проводника: «Могу ли я поговорить с этим человеком?»

«Разумеется, срок погашения его задолженности давно истек. Если вы считаете, что вам удастся выручить за него больше, чем 427 685 СЕРСов, и таким образом перещеголять Кокора Хеккуса — вам карты в руки, как говорится!»

«Конечно же, в изоляторах установлены потайные видеокамеры и микрофоны?»

«Нет, — решительно заверил его Кошиль, — и по очень простой причине: подслушивание здесь, на станции, не дает никаких преимуществ».

«Тем не менее, — возразил Герсен, — следует принять меры предосторожности. Позвольте мне обратиться к этому узнику».

Кошиль нажал кнопку; в изоляторе послышался тихий звонок, предупреждавший вызванного «гостя» о том, что требуется его присутствие. Мирон Пач поднял голову, встал и медленно подошел к двери. Кошиль вставил ключ в гнездо замка — панель смотрового окна резко сдвинулась в сторону. Мирон Пач взглянул на Герсена — с надеждой, быстро сменившейся замешательством. Герсен взял Арманда Кошиля за плечи, заставил его подвинуться вплотную к проему в двери и повернул его лицом внутрь изолятора: «А теперь пойте, горланьте во весь голос!»

Кошиль глупо ухмыльнулся: «Я помню только колыбельные моей матушки».

«Значит, пойте колыбельные — но громко и без перерыва!»

Кошиль принялся фальшиво распевать колыбельную, перевирая слова, но не останавливаясь. Герсен подозвал еще более недоумевающего Мирона Пача: «Встаньте рядом».

Пач прижал лицо к двери, выглядывая из смотрового окна. Наклонившись к его уху, Герсен спросил: «Почему вы здесь?»

Губы Пача покривились: «Это долгая история».

«Объясните в нескольких словах».