Дэвид Гамбург: Да…

Макаров А.М.: По пункту 5 я бы предложил изменить систему оплаты. Я бы предложил почасовую оплату. Я думаю, что это могло бы более точно отразить степень участия консультанта в работе. (То есть с самого начала попытка обеспечить «вознаграждение» Бурбулису. – Р.Х.)

Джерри Шектон: Мы согласны с тем, что за консультантские оплата будет увеличена. И все консультации, которые вы будете давать нам в будущем, они будут делаться в том же плане. Я имею в виду размеры гонорара. (Ну вот, Бурбулис уже обеспечил себе «гонорар». – Р.Х.)

Макаров А.М.: У меня есть еще одно предложение, но это тот вопрос, где первое слово принадлежит не юристу, а владельцу прав. Я бы предложил обсудить вопрос о возможности выплаты консультанту процентов от использования фильма. (Планка оплаты для Бурбулиса поднимается.)

Бурбулис Г.Э.:…Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли, но учитывая все: и масштаб замысла, и солидность авторского коллектива, и то, что я сказал в наших обсуждениях, что хорошо знаю цену своим собственным достоинствам, – я прошу вас посмотреть относительно увеличения исходной суммы. Не предвосхищая ни масштабов, ни размеров, оставляю это все на ваше профессиональное усмотрение… (Это разве не вымогательство? Это не могли не знать Макаров и Бурбулис! – Р.Х.)

Джерри Шектон: Вы подписываете договор. Мы отвозим его в США, где он также подписывается г-ном… Потом мы привозим этот договор в Россию. Мы можем перевести деньги на любой ваш счет, который вы укажете. (Кажется, с «гонораром» Бурбулиса все ясно! Теперь можно перейти к Ельцину. – Р.Х.)

Бурбулис Г.Э.:…Теперь – предпоследний пункт… Речь идет о выдающемся человеке. Нужно переписать этот пункт чуть иначе, как-то так, что, прекрасно понимая выдающуюся роль президента Ельцина во всей российской реформаторской истории и прежде всего в этих ключевых событиях, мы убеждены, что та задача, которая поставлена фильмом, без его доброго и сочувственного участия в принципе не решаема. Сделать какой-то такой «пас», который бы его заинтересовал.

Второе. В письме вскользь сказано, что это может быть одним из главных мотивов. Речь идет о том, что эти события, произошедшие в России в августе 1991 года, имеют мировое значение, мировые последствия… Не надо стесняться…

Джерри Шектон: Геннадий Эдуардович, могли бы вы взглянуть на договор, который мы предлагаем Борису Николаевичу? Он здесь…

Бурбулис Г.Э.: Пункт 4. Мне трудно тут стиль соблюсти, поскольку речь идет о юридическом документе, но если возможна вот такая редакция: «ХЕП считает, что наиболее точное отражение событий во всей их исторической значимости в «серии фильма» невозможно без сотрудничества с президентом Ельциным»…

Джерри Шектон: Что касается гонорара. Мы думали предложить 100 тысяч долларов.

Бурбулис Г.Э.: Не знаю, как я вам тут помогу. Есть три этапа в вашей задаче. Первый этап – втянуть. Второй – заинтересовать работой. Третий этап – определить цену. Это тот случай, когда иногда поступают наоборот… (То есть – предлагают цену и лучше – высокую, побольше денег! – так можно понять Бурбулиса!. – Р.Х.)

Дэвид Гамбург: Геннадий Эдуардович, вы думаете, что сама стилистика договора с точки зрения этики написана достаточно правильно?

Бурбулис Г.Э.: Не совсем. С другой стороны, я знаю, что президент сейчас работает над книгой и, естественно, имеет приличные предложения на этот счет… (Элементарная базарная торговля! Наш президент – азартный человек. И есть опасность, что он увлекается. Если мы сразу указываем 20 часов, то это может показаться чрезмерно много. Надо корректнее, избежать этого… Это пункт 1. Далее, пункт 2. Вы ставите условие, достаточно такое по стилю не очень корректное. Это же самое можно сказать совершенно иначе. Вы здесь прописываете условия, требуемые для вас. А надо сформулировать это иначе, не в виде условий президенту… Президент соглашается (по величине гонорара? – Р.Х.)» [37] .

Какой хитроумный этот Бурбулис! Видимо, забыл он, как я встряхивал Ельцина в первые часы августовского переворота, деморализованного и сдавшегося, заставляя его собраться. А затем он же, Ельцин, хотел сбежать в американское посольство и уговаривал меня сесть в машину! И только мой решительный отказ бежать заставил его отступиться от этого позорного поступка. Тогда он… опустился в подвалы Белого дома… для борьбы с ГКЧП! Обо всем этом, конечно, Бурбулис не говорил американцам и не планировал отразить в сценарии для американского TВ. Его интересовала только величина гонорара, причем для себя в первую очередь.

Эти «люди Ельцина», несомненно, были жадными (как вчерашние бедняки), но они были необычайно щедрыми в разбазаривании государственных средств. Вот, скажем, председатель Государственного комитета Российской Федерации по управлению государственным имуществом А. Чубайс на своем именном бланке пишет письмо главе администрации Смоленской области В. Фатееву: «Госкомимущество России считает возможным премировать главу администрации Смоленской области по итогам выполнения программы приватизации третьего квартала…» Дальше был такой машинописный текст: «…из расчета не более одного должностного оклада в месяц». Чубайс эту строку зачеркнул и собственноручно начертал сумму, в три с лишним раза превышающую должностной оклад. Через полтора месяца В. Фатеев получил за ту же приватизацию еще 85 тысяч рублей. Огромные суммы были выданы дважды за последнее время за те же «заслуги» двум десяткам руководителей области, среди которых – заместители главы администрации, директора департаментов и другие «ответственные лица», включая начальника налоговой инспекции Г. Бояринова, директора департамента юстиции В. Бахрушина… [38]