– Смерть брата изменила вас.
– Король не дождется от нее сочувствия.
– Ага, я слышала.

– А тебе сказали, что, когда его вернули мне, у принца не хватало нескольких частей тела?
– Его слова хлестали, словно плеть.
– Сказали, что похититель выбрал следующей целью меня? Что я провел неделю в плену?

– Нет, - ответила она, делая мысленную заметку не искать Фиону нефрети.
– Хотя, вас вернули целиком.

К сожалению. Фиона сделала бы Брайд одолжение, если бы отрезала ему руки. Черт, ее челюсть болела! И ей не хотелось узнавать, что может случиться в худшем случае. Манус холодно кивнул.

– Да.

– Знаете, что у всех есть что-то плохое в прошлом? Никто не может прожить так долго, как мы, и не испытать страданий.

– И какие же мучения испытала ты, маленькая Брайд?

Она не могла поведать ему о матери, поэтому сказала:

– Вы забрали у меня Девина. Я люблю его.

– Тогда сейчас ты испытываешь настоящую боль, и я сожалею об этом. Но не освобожу его. Однажды, я был снисходителен. Однажды, проявил милосердие к своему народу. И что это дало? Мертвого брата и семь ночей пыток. Я не повторяю своих ошибок. Не прощаю врагов, а сейчас Девин и МакКилл мои враги.

– Они никогда бы не причинили вам вред.

– Ты так говоришь. Но я не могу прочесть твои мысли, так как мне тебе доверять?
– Так в этом дело? В его неспособность узнать ее мысли?

– Я желаю чего-то, и получаю это, ладно? Когда вы вошли в комнату, я пожелала, чтобы меня нельзя было прочесть.

Он нахмурился.

– Почему?

– Вам бы понравилось, если бы кто-то копался в вашей голове? Не думаю.

– Я не мог прочесть тебя еще до входа в комнату, но мог услышать мысли всех остальных. Однако же.
– Король прищурился, но не опроверг ее предположение.
– Пожелай, чтобы я мог прочесть тебя.

И позволить ему узнать, что она нефрети? Он убьет ее и Девина без колебаний.

– Желаю, чтобы вы могли читать мои мысли.
– "Нет, не желаю, не желаю, не желаю. Хочу, чтобы ты никогда не мог прочесть меня".
– Хорошо, сделано, - солгала Брайд.
– Действуйте.

Он замер, даже задержал дыхание, подумала Брайд. Казалось, невидимые пальцы коснулись ее разума, пытаясь проникнуть внутрь. Король нахмурился.

– Все еще не могу. Возможно, ты пожелала недостаточно сильно. Попробуй еще раз.

Она кивнула, делая вид, что подчиняется.

– Готово.

Выражение лица стало более хмурым, и он сжал кулаки.

– По-прежнему ничего. Уверена, что твои желания сбываются?

– Не всегда. Я обнаружила способность несколько дней назад, поэтому не особо хорошо разобралась в них.

Он сел на край стула, тяжело задышав от волнения.

– Ты можешь пожелать смерти кому-либо?

– Нет, - ответила Брайд, поскольку никоим образом не собиралась этого делать.
– Впрочем, почему вас это так волнует?

– За многие годы я не смог прочесть только одного.
– Король откинулся, перестав волноваться, словно ничего и не было, но взамен его охватило разочарование.
– Можешь догадаться, кто это был?

В ее душу заполз страх.

– Ваша мама?
– спросила она с надеждой, хотя и так знала ответ.

– Женщина по имени Фиона. Моя мучительница. Она нефрети.

Брайд гордилась собой. Ее голос не дрогнул.

– Кто это?

– Кто-то, обладающий слишком большой силой. Кто-то, кто должен умереть.

– Думаете, я нефрети?

– Нет, - ответил он.
– От нее исходило столько энергии, что при каждом приближении Фионы моя кровь словно пела. С тобой такого не происходит. Однако никто из моих воинов не может ее найти, потому что она тоже может читать мысли. И узнаёт об их приближении.

– Какое отношение это имеет ко мне?

– Если я не в силах прочесть твои мысли, скорее всего, и она тоже. Это означает, что я могу использовать тебя против нее. Просто нужно понять как.

* * * * *

Три дня прошло ужасно медленно. Брайд позволили видеть Девина только один раз в день, чтобы покормиться. Ей завязывали глаза, пока вели туда, тем самым сохраняя в тайне его местонахождение, и им не разрешали разговаривать друг с другом. Стражник всегда сопровождал ее, чтобы убедиться в послушании Брайд. ей сказали, что за каждое слово Девин получит десять ударов плеткой.

Молчание ее убивало. По его лицу Девина, Брайд могла видеть, что он страдает. Его янтарные глаза потускнели, а под ними появились синяки. С каждым днем он становился все грязнее и сильнее дрожал, чем в предыдущий.