– Посмотрите на новеньких! Такие крохи! Конечно, они зовут одну Белкой! – женский стол хохотал.

Голос исходил от одной из девушек в синем, что сидела дальше всех от леди Чийомэ. Там сидели Шино и Маи, юные посвященные. У Шино был широкий нос, словно кто-то ударил по нему сковородкой. Лицо Маи было острым в каждой черте. Я подозревала, что Ки Сан звал ее Лисой или как-то похоже.

– Белка, - рассмеялась Маи, и Шино фыркнула.

Фуюдори, старшая с белыми волосами, улыбалась, но холодно и неодобрительно.

Зазвучал голос Масугу-сана:

– Мурасаки-сан маленькая, это так. Но даже кроха-белка дерется яростно, если ее довести, - он улыбнулся девушке. – Думаю, женщины Полной луны знают, что это так, лучше других.

Маи и Шино выглядели так, словно их ударили.

Заговорила Миэко, ее голос был тихим и приятным, но глаза пылали, пока она наливала вино леди Чийомэ и отсутствующему гостю.

– Приятно знать, что мужчины, посещающие Полную луну, выучили этот урок, - она посмотрела на меня, но говорила не мне.

– Ха! – рассмеялась леди Чийомэ, подняв палочками кусочек мяса. – Я говорила, что с ними двумя тут будет веселее!

Старшие женщины в форме мико расхохотались. Миэко просто улыбалась, а Масугу покраснел.

Я махнула Аимару и поспешила на кухню с тремя пустыми бутылками рисового вина.

Когда я вернулась, Тоуми уже принесла вино мужчинам, так что я пошла к женскому столу.

– Сюда, Рисуко! – позвала самая младшая из посвященных. – Нравится разносить еду? – сказала она, щеки ее были красными.

– Сама узнаешь, Маи, - сказала Фуюдори, - ведь ты будешь тут работать в обед.

Рядом с беловолосой девушкой рассмеялись две женщины.

– Я не боюсь солдат, - неразборчиво сказала Шино.

Лицо Фуюдори побелело, почти став таким же, как ее волосы.

– Я не боюсь. Но нужно быть настороже, - я подумала о том, как ее волосы побелели. Нападение на деревню. – Разве всем нам не нужно?

– Разве всем нам не нужно? – кривлялась Маи. Шино фыркнула.

– Это горох? – спросила у меня Фуюдори, отвернувшись от пьяных девушек.

– Ох, нет.

Она вскинула брови.

– Нет, Рисуко-чан?

– Нет, нет, спасибо, Фуюдори-семпай, - капля пота стекла к моему рту. – Это соевые бобы.

– О, - улыбка Фуюдори осталась, но она смутилась, и мне, к удивлению, даже нравилось, что из-за меня ей неудобно.

Я забрала пустую миску с конца стола и вернула на кухню, чтобы наполнить кимчи.

Ужин длился, мы носили все больше сакэ, женщины леди Чийомэ, ее куноичи, стали дразнить солдат. Я видела, как так делают некоторые женщины в нашей деревне, солдаты отзывались грубыми шутками на это.

Но тут мужчины боялись отвечать. И чем тише становился отряд Масугу-сана, тем грубее вели себя женщины. Ужин закончился, и женщины уже говорили такие комментарии, за которые их побили бы солдаты Имагавы в нашей деревне. Но эти женщины пользовались тишиной.

Я начала вытирать стол мужчин и склонилась к Аимару.

– Как ты? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Уже лучше. Я был голоден, но… О, ты ведь еще не ела, да?

Я тряхнула головой. Только разговоры скрывали шумом урчание в моем желудке от остальных почти весь ужин.

– Так сложно не мочь ни с кем поговорить, - сказал он. – Здесь жизнь не так и отличается от жизни в храме, но даже там были друзья, с которыми я мог порой поговорить.

Я улыбнулась.

– Это до поры, пока мы не станем посвященными.

– Как ты это сделаешь?

– Без понятия.

– Ну, - сказал он, улыбаясь в ответ, - надеюсь, это будет скоро.

Мы с Эми и Тоуми начали убирать оставшиеся пустые тарелки, зазвенел колокол. Шум утихал, как огонь под дождем.

Крупный из Братишек стоял перед храмом. Он закрыл двери и запечатал их полоской белой бумаги.

Миэко подняла палочки опоздавшего и вонзила их в миску с рисом.

И словно все здание задержало дыхание.

– Семь дней назад, - сказала леди Чийомэ едва слышно, - мы потеряли одну из нас. Одну из первых. Она сражалась храбро, сражалась хорошо, и все прошло, как она бы хотела.

Некоторые ворчали. Некоторые сдерживали слезы. Несколько – в том числе и Миэко – не смогли их сдержать. Солдатам было неловко, но и они мрачно молчали.

– Помните ее, - сказала Чийомэ-сама, и я была потрясена тону ее голоса. – Помните ее и почитайте красно-белую одежду, ведь она носила ее с достоинством.