Она терпеливо остановилась у стола и улыбнулась мне. Дерриксон проворно списывал из папки нужные данные, время от времени выглядывая из дымного облака.

— Ну вот, — сказал он наконец. — Теперь остается только поставить мою подпись…

— Сэр… — опять сказала рыжая, и я вдруг люто ее возненавидел.

— Одну минуту, мисс Фрилей, — сказал Дерриксон.

— Сэр…

— Какого черта, мисс Фрилей, в чем дело?

Я не отрываясь смотрел на его перо, повисшее над бумагой.

— Может быть, вы сначала подпишете… — сказал я.

— Извините, сэр, — сказала рыжая, — я вовсе не хотела вам мешать. Но случилось необыкновенное событие.

— Что такое?

Дерриксон положил перо, с него на бланк упала крошечная капелька чернил. Он вопрошающе поднял глаза.

— Человек слетал на Луну! — взволнованно объявила рыжая.

Дерриксон стиснул в зубах сигару и схватил перо, словно бумага под ним загорелась.

— Что-о-о-о? — загремел он.

— Да, сэр, это уже во всех газетах и по радио тоже. Его зовут Димас Дональд. Я в жизни не видала такого обаятельного…

Дерриксон медленно повернулся ко мне вместе с креслом, густые клубы дыма рвались у него из ноздрей и из углов рта.

— Вы… уже… знали, — с расстановкой сказал он.

— Нет, мистер Дерриксон, не знал, — мигом нашелся я. Для меня это полнейшая неожиданность. Ну просто полней…

— Вон! — завизжал Дерриксон. — Вон отсюда, а не то я…

— Но, мистер Дерриксон…

— Вон отсюда, подонок ты эдакий!

— Но…

— Вон, ты… ты… жулик!

Я вскочил и кинулся к двери, а за моей спиной рыжая невинно спросила:

— Разве я что-нибудь не так сказала, мистер Дерриксон?

Еще спрашивает!

На следующий день Эймос Дональд приволок доказательства. Он прихватил с собой и репортеров с фотографами, и все комнаты редакции оказались битком набиты — такого у нас сроду не бывало.

Дональд принялся выкладывать мне на стол свои доказательства, одно за другим.

— Вещественное доказательство номер один, — объявил он. Туф. Взят с поверхности Луны.

— А откуда это видно? — спросил Джон.

— Дайте ученым, пускай проверят. На Луне нет атмосферы. Нет эрозии. Нет выветривания. Пусть сравнят с земным туфом. Все так и есть, без подделки.

— Ладно, номер один, — устало согласился я.

— Вещественное доказательство номер два — серебро. Тоже с Луны.

И он грохнул на стол кусок серебра величиной с мою голову.

— Номер два, — подтвердил Джон.

Теперь Дональд поднял мешок. Мешок был большой, и поднимать его пришлось обеими руками. Дональд вывернул его, и на красное дерево посыпалась всякая всячина.

— Вещественное доказательство номер три — лунная пемза. Из кратера Архимеда. Без обмана, уж поверьте.

Мы с Джоном переглянулись. Оба мы думали в ту минуту об одном и том же — о казне «Принца», которая насчитывала двадцать одну тысячу четыреста пятьдесят шесть долларов и тридцать один цент. До миллиона долларов далековато. Прямо-таки очень и очень далеко.

Мистер Дональд открыл чемодан и вынул оттуда нечто бесформенное, состряпанное из нейлона и резины.

— Мой космический скафандр, в нем я ходил по Луне, преспокойно пояснил он.

В комнате поднялся гомон, засверкали вспышки магния. Я посмотрел на скафандр и на гермошлем, который виднелся в глубине чемодана.

— У меня их два, — сказал Дональд. — Один запасной. Он у меня там, на корабле.

— Где-где? — переспросил я.

— Да на корабле же. На котором я летал, — пояснил мистер Дональд. — Ведь тут уж без корабля не обойдешься, знаете ли.

— Конечно, — подтвердил Джон и кивнул. — Без корабля тут никак не обойтись, Берт.

— Да, разумеется.

— А вот это я приберег на закуску, — сказал мистер Дональд. — Вещественное доказательство номер восемнадцать.

— Восемнадцать?

— Ну да, у меня ведь их полно.

Он показывал еще и еще — богатейший улов для репортеров и фотографов. Наконец он выложил все, до последнего камушка, и у меня на столе скопилось больше образцов, чем в геологическом отделе музея естественной истории. И он уверял, что привез все это с Луны. И еще он уверял, что некоторые из этих минералов — химические соединения, которые существуют только на Луне, где нет ни воздуха, ни воды. Наконец он удалился в сопровождении целой оравы репортеров, а мы с Джоном в ужасе и отчаянии вызвали ученых, которые согласились дать заключение обо всей его добыче.