Полупес или полуволк – сразу разобрать было сложно, но скорее волк: острые уши, серая вытянутая морда, белый нос – почти человеческий – слегка выдавался вперед над нитками черных губ. Левую сторону рассекал кривой розовый шрам, оголяя клыки и придавая оскалу вид ухмылки. Все тело покрывала серая лоснящаяся шерсть, местами засеянная колтунами. Грязные рваные штаны такого же цвета сливались с общим окрасом и не сразу бросались в глаза. Если бы на поясе не висел кожаный ремень с сумкой и коротким мечом, то можно было бы принять его за большую собаку, стоящую на задних лапах.

Он понюхал воздух, широко раздувая ноздри, затем приоткрыл пасть, вывалил на сторону язык и часто задышал.

– Хозяин! Хозяин! – после паузы пролаял муталюд, не спуская с Грэма острого взгляда. – Ноовенькиий, – провыл он и снова вывалил язык – с кончика стекла капля слюны и на длинной ниточке сползла на пол.

– Среди ночи?.. Что за говно!.. Тащи сюда, вши тебя раздери! – отозвался темный коридор.

– Иди вперед, – гавкнул муталюд и попятился, источая запах псины.

«Все-таки собака», – решил Грэм и послушно зашагал.

Коридор здесь расширялся и был хорошо освещен масляными лампами – яркий свет заставил зажмуриться – они висели под потолком и коптили черными струями дыма. По обе стороны в стенах виднелись проемы комнат. Из них вылетал храп, свист, какая-то возня с недовольным бурчанием, сочился затхлый теплый воздух и, сливаясь со смрадом из глубины катакомб, устремлялся наружу. Дверей не было, но на стесанных камнях висели остатки петель. Панголин попытался заглянуть вовнутрь, но там царила полнейшая мгла. У последней комнаты волколак остановился. В отличие от остальных, у этой была дверь. Она была чуть приоткрыта и выпускала в коридор толстую полосу мерцающего желтоватого света и запах лука.

– Заходи, ебна! – зажигая лампу, скомандовал огненно-рыжий широкоплечий мужчина. – Я – Визор – главный здесь, чтоб тебя! – объявил он, садясь в кресло за массивным столом.

Грэм вошел. В разрастающемся пламени светильника комната постепенно прояснялась, увеличивалась и наливалась красками, растворяя мглу. Краем глаза охотник уловил какое-то движение у шкафа. Он резко обернулся, но там никого не было, только слегка пританцовывали легкие тени.

Визор извлек из-под стола толстую книгу, качнулся на стуле, потянулся, выпятив грудь – грубая кожа брони затрещала – и широко раскрыв рот с гнилыми зубами, громко зевнул. Кулачищами покрутил в глазах и, откинувшись на спинку, уставился на панголина.

Это был коренастый мужчина средних лет. Под кожаной кирасой угадывалось мускулистое тело. Коротко стриженые завитки рыжих волос огнем горели на круглой голове, стекая по щекам на широкий подбородок. Маленький приплюснутый нос смотрел вправо. Узенькие, глубоко посаженные глазки-бусинки внимательно рассматривали Грэма, бегая по нему, как беспокойные жучки с ног на голову и обратно.

Усилился запах псины. Воздух за спиной заколебался и обдал горячими струями вспотевшую шею охотника: муталюд бессовестно обнюхивал его.

– Ну!.. Ты кто? Что за кусок ночного говна свалился к нам, ебна? – прервал затянувшуюся паузу Визор и рявкнул, глядя панголину за спину:

– Закрой дверь!

Дверь послушно закрылась. Исчез псиный смрад.

– Я – панголин.

– Ебна! А что в нашей дыре делает многоуважаемый, эээ… панголин?

– Яяя… – протянул Грэм, уставившись на свои по локоть окровавленные руки и кинжал на солдатском поясе.

– Дай-ка я угадаю: ты, ебна, дал ноги и эээ… кончил охранника, – задумчиво проговорил Визор. – Ха! Мне надо было служить «тупым», ээм… дознавателем. А как ты попал сюда? Ебна!

– Случайно свалился, – вздохнул Грэм.

Рыжий замер. Брови медленно полезли вверх, глаза, наконец, полностью открылись, рот растянулся в улыбке, и по коридорам разнесся раскатистый смех.

– Вша! Трахни муталюда! Правосудие свершилось! Уух… – Отсмеявшись, он резко поменялся в лице и спросил: – Кто-нибудь видел, как ты прыгнул в яму?

– Нет.

– Корак, ебна, вшивый мешок! – крикнул Визор.

Послышались мягкие быстрые шаги, и снова запахло псиной.

– Слушаю, – гавкнул муталюд.

– Никто не каркает? Все тихо?

– Да.

– На место! – скомандовал Визор и взглянул на панголина. – Хорошо… Как уже догадался, угодил ты в яму. – Он опять заражал, врезав кулаком по столу и, резко успокоившись, продолжил: – Живут и работают в этом уютном гнездышке сто тринадцать заключенных. Большей частью муталюды, раздери тебе зад, так что, будь осторожнее. Про своего бога забудь: его тут не любят и церковные колокола у нас не слышны! Это ясно?..

– Да, но мне надо спешить, я должен…