– Не спеши, красавица. Мы только начали. Во-первых, расскажи о своей проблеме, и тогда мы решим, смогу ли я тебе помочь или нет.

– Разве Кингсли не рассказал вам?

– Рассказал. Я хочу услышать это от тебя.

Замявшись, Шеридан сделала глубокий вдох. Она теребила подол платья. Ее правая нога от волнения подрагивала.

– Я не могу...
– она еще раз глубоко вдохнула.
– Я больше не могу испытать оргазм.

– Чушь. Ты просто не кончаешь. Но все еще можешь.

– Нет. Уже несколько лет. Я пытаюсь. У меня было несколько парней. Великолепных парней. Умных, сексуальных, милых. По-настоящему хороших парней. И они все перепробовали. Но не так как Рекс...
– она запнулась, и снова опустила голову от стыда.

– С этим мужчиной ты лишилась девственности?

Шеридан кивнула.

– Я ходила к психиатру, нескольким психиатрам. Они сказали, что он меня изнасиловал, и поэтому я больше не могу кончить.

– Тебе было четырнадцать, когда это произошло?

Она вздохнула.

– Да. Знаю...

– Ты сказала ему "нет"?

– Нет. Я сказала "да". Он спросил, и я ответила "да". Я была влюблена в него. Я не хотела ему отказывать.

– Ну, он не должен был спрашивать. И технически это было изнасилование. Но тебе понравилось...

– Мне не просто понравилось… мне очень понравилось.
– Девушка сказала, что влюбилась со всей страстью и горячностью, и впервые с тех пор, как она встретила Шеридан, Госпожа почувствовала будто увидела настоящую Шер, скрывающуюся под всем этим страхом и стыдом.
– Я полюбила это. И полюбила его.

– Знаешь, наш Кингсли лишился девственности, когда ему было от силы тринадцать. С девушкой постарше. Этот извращенный француз был сердцеедом с самого рождения. Он рассказывает историю своего первого раза и принимает поздравления, будто выиграл чертову лотерею. Когда женщина говорит, что потеряла девственность в раннем возрасте с взрослым парнем, ее отправляют к психиатру. Двойные стандарты могут отсосать у меня. Не стыдись того, что тебе это понравилось. Ты не сделала ничего плохого сказав "да", и ты не сделала ничего плохого, насладившись этим. Прошу прощения, полюбив это. Вина, если она и есть, вся на Рексе. А не на тебе. Он ответит перед Богом за это. А ты можешь ответить передо мной.

От этого Шеридан взорвалась от смеха - настоящего смеха, а не нервного.

– Спасибо. Мне это было нужно.

– Пожалуйста. И к слову, у меня нет члена. Настоящего. У меня впечатляющий ассортимент искусственных в клубе. Подумала, что для первой сессии мы будем придерживаться основ.

– Основ?

Госпожа подняла обе руки и пошевелила пальцами. Шеридан покраснела.

– Основы. Я поняла.

– Хорошая девочка. Теперь, ты сказала что парни, с которыми ты была, после Рекса, все перепробовали. Я полагаю, ты говоришь об оральном сексе, стимуляции пальцами, вагинальном проникновении...

Шеридан кивнула, ее лицо все еще было бледно-красным.

– Они использовали вибраторы?

– Один. Но я не смогла достаточно расслабиться.

– Ты можешь кончить, мастурбируя?

– Иногда, но только если фантазирую о Рексе, и тех вещах, что мы делали. Это просто... угнетает. Я даже не скучаю по нему. Просто скучаю... по этому. Чем бы это ни было.

Госпожа откинулась на спинку софы, закинула ноги на подушку и скрестила ступни в черно-белых оксфордах.

– А меня угнетает слышать это. Мы вернем тебя в строй. Снимай одежду.

Шеридан замерла.

Госпожа улыбнулась.

– Мне нравится такая реакция. Реакция "Реальность становится дерьмовее". Думаю, это моя любимая часть работы. И деньги. И одежда. И все богатые и знаменитые люди, которые боятся меня, потому что я знаю их извращенные наклонности. Ладно, я многое люблю в своей работе. Тем не менее, я заметила, что ты все еще одета, и я более чем уверена, что отдала тебе приказ.

Госпожа замолчала и постучала по виску.

– Да, я припоминаю. Это был приказ.

Тем не менее, Шеридан не шелохнулась. Госпожа прищурилась, глядя на девушку.

– Что тебе нравилось больше всего из того, что делал с тобой Рекс?- спросила Госпожа.
– Ответь в одном предложении.

– Он...
– Шеридан начала.
– Он был старше, и приказывал, и заставлял себя чувствовать, будто я центр вселенной.

– Посмотри вверх.
– Госпожа указала на крышу, и Шеридан подняла голову к стеклянной крыше.
– Ночь наблюдает за нами. Шеридан. Ты центр вселенной. И если центр вселенной не снимет свою одежду в ближайшие десять секунд, я разложу центр вселенной на своих коленях и отшлепаю как упрямого, непослушного ребенка.

Это подействовало. Шеридан встала и расстегнула молнию на платье и выскользнула из него. Оно серебряной лужицей растеклось у ее ног. Она подготовилась, с удовольствием заметила Госпожа, без трусиков и лифчика. Только босоножки остались на ее ногах. Она наклонилась, чтобы снять их.

– Нет. Оставь обувь. Постой там еще минутку. Я мысленно сфотографирую тебя.

Шеридан замерла в идеальной позе, демонстрирующей ее застенчивую красоту. Голова немного склонена на бок, руки сложены перед ней, и на лице маска элегантного хладнокровия, хрупкая девушка с маленькой грудью трансформировалась в ожившую древнегреческую статую Афродиты. Госпожа улыбнулась ей. Все, что ей нужно было делать - это приказывать девушке позировать, и Шеридан превращалась в профессиональную актрису, которая получала шестизначные гонорары за эпизод.