Чья кровь и какой камень? Уж не про меня ли идет речь и не про то ли на чем я лежу? Судя по тому, как я замерзла, подо мной точно камень. Не успела я как следует даже подумать об этом, как увидела над собой занесенную руку с огромным ножом. Вот тогда я заорала, что было мочи. От собственного вопля у меня заложило уши, и я не сразу различила еще чей-то крик.

– Ах вы старые кошелки! Чего еще надумали? Хотите, чтобы Асмодей вам бошки отвинтил, да забор у себя в саду ими украсил? Вы зачем его наложницу уволокли?..

Федор еще что-то кричал, а я могла лишь счастливо улыбаться. Какой же он замечательный! Самый лучший черт в мире!

– Чего разоряешься тут почем зря? – вновь прислушалась я. – Асмодей даже не заметит ее отсутствия. У него таких, как она, полцарства. У самого хозяина столько нет. Так что, проваливай давай отсюда и не мешай нам колдовать и приносить жертву.

Этого я уже стерпеть не могла, тем более что и Федор сохранял молчание. Мозг мой решил, что он согласился с ведьмами и убрался восвояси. Тогда и я больше решила не участвовать в этом фарсе и потеряла сознание.

Очнулась я от мерного покачивания. Сначала мне показалось, что я на прогулочном лайнере, с родителями в Сочи. И вот-вот у меня начнется морская болезнь. И лишь почувствовав под щекой жесткую шерсть и услышав непритязательную песенку, напеваемую голосом Федора, вспомнила все и поняла, что спасена.

– О-о-о, Алина-малина! Наконец-то ты пришла в себя, - сгреб меня в охапку Федор, чем чуть не раздавил.

Я огляделась. Мы с ним, вернее, он со мной на руках, сидел в какой-то части сада, куда, по-видимому, я еще не забредала. Тут не наблюдалось разнообразие. Все заросло карликовыми деревьями, усыпанными бутонами, формой и цветом напоминающими мак. Только размером превосходящие последний в несколько десятков раз. Но тут было так чудесно, что я моментально прониклась настроением этого места и решила, что на досуге попрошу Федора показать мне сюда дорогу.

– Федор, - подняла я к моему спасителю счастливое лицо, - как же я люблю тебя! – и прижалась к его груди.

– Я тоже тебя люблю, Алина-малина, - как-то слишком серьезно ответил он и погладил меня по голове.

Какое-то время мы просто сидели молча. Я слушала биение сердца в мохнатой груди, А Федор… он, наверное, о чем-то думал, периодически поглаживая меня по голове, словно малого ребенка.

Так хорошо было, спокойно в этой части сада. Даже дома, в привычной жизни, не помню когда еще испытывала настолько полную безмятежность. Диковинные цветы источали тонкий аромат. Мне он нравился, дурманил совсем чуть-чуть, внося трепетную струю в мое настроение. Отчего-то сжималось сердце, словно только что я стала свидетелем невиданного чуда. Не хотелось куда-то идти или что-то делать. Вот так сидела бы вечность, и плевать, что жизнь проходит…

– Послушай, Алина-малина…

Голос Федора нарушил тишину, выдергивая меня из нирваны. Так неожиданно он заговорил, что я даже вздрогнула. Отчего-то сразу же в душе промелькнуло беспокойство. Я подняла голову и встретилась с его серьезным взглядом. Сейчас в глуби его глаз не плясали маленькие чертики, как обычно. Напротив, я видела в них затаенную грусть.

– Я понимаю, что ты попала в тяжелую ситуацию. Все для тебя здесь чужое, непривычное…

Он говорил медленно, растягивая слова и разглядывая мое лицо, которое я и не думала отводить, напряженно ловя каждое его слово. Беспокойство в душе росло, и настроение мое стремительно портилось.

– Но ты должна смириться. Послушай, - прижал он палец к моим губам, не давая заговорить. Из меня же рвался протест – почему я должна с чем-то мириться?! – Подожди, не перебивай, пожалуйста. Я лишь хочу уберечь тебя от опасности и попытаться хоть чуть-чуть скрасить твою жизнь здесь.

Он снова замолчал и отвел взгляд от моего лица. Какое-то время смотрел в даль, о чем-то сосредоточенно думая.

– Ты должна пообещать мне, что ничего больше не предпримешь одна. Я не призываю тебя сиднем сидеть в комнате, понимаю, что это не в твоем характере. Да и так можно точно сойти с ума. Я прошу тебя не искать приключений вот на это место…

В следующий момент я взвизгнула, получив увесистый шлепок мохнатой рукой по попе. Пока я копила возмущение, собираясь дать достойный ответ, Федор продолжил:

– Давай договоримся, если ты захочешь куда-то пойти, что-то проверить или кого-то найти, сначала посоветуешься со мной. Лады? А уж потом будешь решать, проявлять тебе самостоятельность или нет, после того, как я тебя предупрежу об опасности.

Он смотрел на меня и явно ждал ответа. У меня же слова застряли в горле, губы упрямо сжались, а глаза прищурились и пытались прожечь его насквозь. Вот как? Значит, все-таки я здесь пленница? Ну тогда не дождешься ты от меня больше ни слова, раз переметнулся на сторону стражников.

Я демонстративно отвернулась и попыталась избавиться от его рук и его самого.

– Да постой ты! – крепче прижал он трепыхающуюся меня к себе. – Алина, посмотри на меня.

Даже не собираюсь. Я вывернула голову так, что едва не вывихнула шею. Даже больно стало, так ее прострелило.

– Дурочка ты, маленькая, - ласково так, с улыбкой на губах проговорил Федор, поворачивая к себе мое лицо и поглаживая по щеке. – Я же твой друг и желаю тебе добра. У тебя целый сад в распоряжении. Гуляй, сколько угодно. Только вовремя возвращайся в свои покои и старайся не попадаться никому на глаза. Ведь в следующий раз меня может не оказаться рядом, - совсем тихо добавил он.