– Ты в положении? – спросил он снова с низким, усиливающимся рычанием.

– Да, – ответила Мэри и крепко зажмурилась.

Мужчина внезапно встал в темноте и снова попал под тусклый свет. На сей раз блеснула не золотая монета, а хромированное лезвие большого ножа, при виде которого у Мэри Келли замерло сердце.

Последующие двадцать минут были ожесточеннее всех нападений, совершенных в Уайтчепеле летом и осенью.

Джек-потрошитель был не из тех убийц, которых газеты называют педантичными. Это нападение символизировало ожесточенность наступающих времен и вело к появлению легенды, которая будет не давать человечеству покоя еще целое столетие.

Кровь хлестала из плоти Мэри Келли, привлекательной брюнетки, не имевшей никаких врагов, кроме домовладельца; ее кромсали, рубили, пока молодая женщина не потеряла человеческий облик.

За стенами убогой квартиры в Уайтчепеле с реки поднимался густой туман…

Человек наблюдал, как полицейские вошли в маленькую комнату, ставшую местом самого ужасного преступления, какое только знал Лондон, и вышли из нее. Видел знакомую фигуру старшего инспектора муниципальной полиции, вышедшего из маленькой квартиры. Высокий человек и его постоянный спутник протиснулись сквозь толпу любопытных зевак, собравшихся после того, как в одиннадцать часов утра было обнаружено тело Мэри Келли. Подойдя к старшему инспектору, эти двое увидели, что после осмотра трупа он чувствует себя явно неважно. Инспектор собрался с мыслями и наконец заметил вблизи человека в твидовом костюме и его спутника.

– Опять вы двое, – сказал полисмен, гневно взглянув на них. – Должен спросить, джентльмены, что вы делаете на месте преступления, где я работаю?

– Инспектор Эбберлайн, – приветствовал его высокий, сняв шляпу-котелок. – Что мы имеем здесь? – спросил он, осмотрев сначала собравшихся местных жителей, а затем и дом.

Фредерик Джордж Эбберлайн сердитым взглядом окинул этого человека с ног до головы и пришел в еще большой гнев. Взял его за руку и отвел от зевак, не обращавших внимания на этих троих, потому что из убогой квартиры уже выносили тело. Эбберлайн взглянул на прикрытые останки и поежился, когда из-под простыни неожиданно свесилась обнаженная рука жертвы.

– Мое сотрудничество с вооруженными силами ее величества не будет продолжаться, пока я не получу объяснений вашего интереса к этому и другим убийствам, вам понятно, полковник?

Полковник Альберт Стэнли остановился и высвободил руку из сильных пальцев инспектора. Бросил на уступавшего ему в росте детектива взгляд, недвусмысленно говорящий, что тот ведет себя грубо. Огляделся, потом полез во внутренний карман пиджака, вынул запечатанный конверт и протянул его инспектору.

– Надеюсь, это будет достаточным объяснением.

Старший инспектор, занимавшийся делом Потрошителя с самого начала, перевернул конверт и взглянул на охраняющую документ печать. При виде двух одинаковых, глядящих друг на друга львов Эбберлайн на секунду прикрыл глаза. Потом открыл их и быстро сломал сургуч. Вынул из конверта единственный лист бумаги и прочел сообщение. Оно было кратким и деловым.

Прочтя текст на превосходной бумаге, полицейский сложил листок и вложил его в конверт. Хотел было положить письмо во внутренний карман пиджака, однако невысокий человек, стоявший рядом с полковником, протянул руку и взял приказ из пальцев инспектора. Затем положил его себе во внутренний карман.

– Прошу прощения, инспектор, но это письмо предназначалось только для ваших глаз. Не сообщайте ничего коллегам – официально ее величество не требовала от вас сотрудничать с вооруженными силами. Вы не читали этого письма и даже не видели его. Это понятно?

Эбберлайн не ответил. Свирепо посмотрел на высокого человека перед собой.

– Итак, что существенного вы можете сказать относительно обстоятельств, окружающих эту последнюю жертву? – спросил полковник.

Эбберлайн, наконец, пришел к выводу, что находится в безвыходном положении. Двух стоящих перед ним людей он с самого начала видел на месте каждого совершенного Потрошителем преступления. Они появлялись, смотрели, слушали и затем исчезали, будь то день или ночь.

– Qui pro quo, полковник, – или баш на баш, как говорится; почему бы вам не сказать мне, что, собственно, натворила армия ее величества в Уайтчепеле? Не пытайтесь это отрицать – по глазам вижу, что это так. Я достаточно долго служу в полиции и способен такое понять. А теперь мои подозрения подтвердила сама королева. Что вы спустили с цепи в моем городе?

Полковник не ответил, потом отвернулся от трупа, который грузили на шаткую телегу, и вновь переключился на старшего инспектора. Впился взглядом в глаза Эбберлайна.

– Инспектор, армии нет никаких дел до этих происшествий. Королеве тоже нет до них никакого дела. Может быть, вы сумеете это запомнить, если хотите… ну, если хотите жить. Это способно оказаться значительно выше вашего профессионального и политического уровня. А теперь, пожалуйста, поговорим о месте преступления. Самое главное – была ли эта бедняжка… как бы выразиться… была ли она лишена чего-то, о чем газетчики никогда не узнают?