— И как он остался жив?

— Благодаря мне и Пророчеству, которое ни в коем случае нельзя разбить. А ты говорил, что эта штука бесполезная. Вон, сколько жизней спасла. Так вот. Я несколько раз выставлял себя полным кретином и отклонял заклятия Беллы от Поттера, который нет, чтобы молчать в стеллаж, просто нагло нарывался.

— С парнем нужно поработать, — все так же сидя с закрытыми глазами, проговорил Рей. — Хотя бы научить не подставлять своих друзей. Когда ты один против нескольких, которые заведомо сильнее тебя, тактика наезда вполне оправдана и может принести свои определенные плоды… Но когда ты рядом с беспомощными друзьями, то увы. Лучшая тактика — это полная капитуляция.

— Я знаю.

— Потом Поттер применил Редукто, чтобы…

— Взорвать стеллажи?

— Ну, непонятно, что он хотел сделать, потому что взрывная волна от этого заклинания недостаточно сильная, чтобы повалить стеллажи, которые и так держаться на одном слове и, причем, не магическом. В общем, когда ребятишки кинулись к выходу, Рей навел панику позади них просто толкнув один стеллаж, а дальше по принципу домино начали рушиться все остальные. Картина была просто восхитительна. Грохот, шум и множество белесых теней. Кстати, Долохов получил от Поттера локтем по носу и поэтому был безумно зол. А Нотта мы недосчитались — его потом из стеллажей Мальсибер откапывал. Но ничего, дементорам сгодился. Потом они выбежали в зал с мозгами и закрыли за собой дверь. Я заявил, что нужно действовать организованно, и решил отправить всех в карусель-комнату, разбив предварительно на пары: Беллатриса и Рудольфус пошли налево; Крэбб с Рабастаном — направо; Джагсон с Долоховым — прямо вперед; Макнейр и Эйвери сюда; Руквуд туда; Мальсибер пошел со мной.

— А куда вы Треверса дели?

— Какого Треверса?

— Он с Руквудом пошел. Бедняга тоже остался без пары, — хмыкнул Рейнард.

— То есть организованно? Я понимаю, почему Эван хотел тебя пристрелить, — я рассмеялся.

— Извини, я сделал всё, что мог! — вспылил Малфой. Я понял: разрушать любой план — это его призвание.

— Да, это организованно. Отправить Беллу с мужем, с которым у нее в последнее время не слишком хорошие отношения. Ну, как не слишком. Когда они остаются вдвоем на пару минут — от количества Авад обои приобретают стойкий зеленый цвет. Отправить гея Эйвери с гомофобом с убеждениями — это была самая гениальная составленная тобою пара. Крэбба можно поставить с любым — тот убедит, что все — тлен, и уведет человека пить огневиски. А Руквуд с Треверсом? Ты надеялся, что они найдут детей первыми и выступят в качестве клоунов цирка Шапито?

— На это и был расчет.

— Я понимаю. Но я не понимаю, чем ты думал, когда отправил опаснейшего маньяка одного?

— Ты сейчас о ком? О Мальсибере? Он был со мной…

— О Долохове! — снова заорал я, теряя терпение. — Ты не находишь, что у тебя какая-то иррациональная патологическая зависимость от Мальсибера?

— А ты что, ревнуешь, что ли? — ухмыльнулся Рей. — Хотя да, о чем это я, конечно, ревнуешь. У вас же с Малфоем странные, извращенные и, не побоюсь этого слова, интимные отношения.

— Это ты сейчас о чем?

— Ты целый год практически в одной койке с белобрысым спал. И после этого ты будешь говорить о какой-либо зависимости Люциуса от меня?

— Я понял тебя, — у меня начало закрадываться чувство, что последствия этого бездарного и отвратительного года я буду расхлебывать всю оставшуюся жизнь.

— Знаешь что, — взвился Люциус. — Я думал, что пока их будет крутить в барабане, мы с Реем успеем первыми обходным путем!

— Но Долохов оказался умнее и нашел другой путь?

— Да. Когда мы прибежали, он уже успел надавать летних пряников и находился благополучно в отключке.

— И где вы так долго бродили? Что столько народу оказалось в комнате Разума раньше вас?

— Мы вытаскивали Беллу.

— Что? Откуда?

— О, ночка у нее была веселая. Сначала ее восемь раз прокрутило в этой чудо-карусели, причем на какой-то сверхзвуковой скорости. Каждый раз она попадала в зал с пророчествами. А потом, заявив, что Рудди приносит ей неудачу, она заперла его в зале с шариками. И на восьмой раз она увидела приоткрытую дверь, в конце длинного коридора, из-за которой виднелся золотистый свет. Лично я ничего подобного не видел, меня в это время вертело и швыряло. Кто вообще эту херню придумал?

— Ты не поверишь, когда узнаешь, что в ней нет ни грамма магии и ее придумал Эван. Только с каких хренов комната со статуей открылась ей?

— Видимо статуя пришла к выводу, что настолько сумасшедшей ведьмы ей в Отделе не нужно, и решила расщепить ее на атомы, — вновь вклинился Мальсибер.

— И ты героически спас Беллу?

— Нет, я ее вырубил и вернул на колесо обозрения, наглухо запечатав вход в комнату Тайны.

— Мы все собрались перед входом в комнату с мозгами, практически одновременно. Но потом, каким-то магическим образом, мы все дружною толпою оказались в комнате Смерти. Что было дальше, ты видел. Хотя нет. Ты видел не всё. Дальше случился маленький семейный конфликт, в результате которого в моей семье стало на одного человека меньше. И, к сожалению, это была не Белла с Рудди.

— Что? — до меня туго доходило.

— В общем, Сириуса Блека больше с нами нет, — с какой-то горечью проговорил Малфой. — Самое смешное, что Белла не хотела его убивать. Несчастный случай. Она всего лишь зарядила в него Петрификусом. Белла. Не Авадой. А каким-то хреновым Петрификусом! — сорвался Люциус. Потом глубоко вздохнув, продолжил. — Он упал в Арку.

Он упал в Арку. Блек. Я только сейчас понял, что я тебя спровоцировал. Если бы я разговаривал с тобой как-то по-другому, то ничего, наверное, не произошло бы. Мерлин. Но у меня просто не было времени с тобой разговаривать. Ты же никогда меня не слушал! Каким бы человек ты ни был, но такую смерть ты не заслужил.