– Ты не посмеешь.

– Куколка, ты уверена в этом? – промурлыкал парень. Лили медленно покачала головой. В случае с Алексом она не была ни в чем уверена.

Алекс ухмыльнулся и потащил ее в комнату, которую снимал.

– Ты можешь расположиться на кровати, - Алекс встал возле закрывшейся двери, скрестив на груди руки. – Да не дергайся же ты, уверяю, здесь ты вне опасности.

– Ты сказал, что хочешь поговорить? – к Лили вернулся дар речи.

– Представь себе.

– Зачем? – Лили все-таки села на краешек кровати, повторяя про себя: «Ты взрослая замужняя женщина. Ты любишь своего мужа, и ты любима, у тебя прекрасные друзья и скоро ты родишь своего сына. Так какого хрена ты, Лили, теряешься перед ним как пятикурсница? Возьми себя в руки, не мямли и не красней». Только почему-то этот аутотренинг помогал мало. Она продолжала мямлить, и краснеть, и чувствовать себя, как тогда, в том чулане для метел или для швабр, когда она хотела, чтобы он как можно быстрее ушел и одновременно чтобы не уходил никогда. Она думала, что забыла его, ведь уже несколько лет она не видела даже Северуса, свое вечное напоминание о первой детской, такой горькой влюбленности, а оказалось, что не забыла. И от этого было больнее всего.

– Зачем? Может, я соскучился? Ты полностью исключаешь такой вариант, куколка? Ты не ответила мне на мой вопрос: как ты меня всегда узнаешь?

– Прекрати называть меня «куколка», - Лили говорила тихо.

– Не хочу, куколка, - протянул Алекс, ухмыльнувшись; затем он понял, что ответа на этот вопрос он не услышит и задал следующий: – Что ты знаешь о пророчестве?

– О каком пророчестве?

– Понятно. Когда ты в последний раз видела Северуса?

– На выпускном. Я больше к нему не приближалась. Я всегда воспринимала тебя всерьез, Алекс. Зачем этот допрос?

– Не перебивай. Чем раньше мы закончим, тем быстрее ты отсюда выйдешь. Почему ты куда-то направилась одна?

– Джеймс, он… У него напряженные отношения с Петуньей.

– Не удивлен. А есть хоть кто-то, кроме остальной троицы, у кого с Джеймсом нет напряженных отношений? Не отвечай, это был риторический вопрос. Ты состоишь в Ордене Феникса?

– Да, состою.

– Не дергайся. Мне ваши явки и пароли не нужны, - Алекс, наконец, сел на стул и Лили вздохнула с облегчением. Так, по крайней мере, не нужно было выворачивать шею, чтобы заглянуть Алексу в лицо. – Какой у тебя патронус?

– Какая тебе разница? – Лили вскочила. Алекс тут же оказался на ногах и ухватил молодую женщину за руки.

– Сколько экспрессии. А ведь я не спросил тебя ни о чем постыдном. Или это тайна? Зачем ты хочешь меня ударить? Лили, подумай о ребенке, ему не пойдет на пользу то, что его мать так переживает, - Лили так удивилась, когда он назвал ее по имени, что прекратила вырываться и обмякла в руках Алекса. Он довольно бережно посадил ее обратно на кровать и снова сел на свой стул. – Так какой у тебя патронус?

– Экспекто патронум, - Алекс поздравил себя с тем, что сидел, потому что взлетевший к потолку полупрозрачный орел заставил его выпучить глаза и наблюдать за его полетом с отвисшей челюстью. Когда патронус исчез, он медленно перевел взгляд на Лили. Она съежилась на кровати и тихо плакала.

– Я даже не хочу знать, почему орел. Я просто не хочу этого знать, - Алекс на мгновение закрыл глаза. – Ты видела хоть раз патронус Северуса?

Лили покачала головой и ответила охрипшим от слез голосом.

– Где бы я его увидела?

– Тогда какого хрена лань? – Алекс вскочил и заметался по комнате. – Скорее всего это действительно плод странной ассоциации, порожденный больным мозгом. Ладно, похоже, патронус Сева мало кому известен, так что будем импровизировать. Лили, - он остановился перед съежившейся женщиной, затем опустился перед ней на колени, – послушай меня. Я не буду перед тобой извиняться, просто не умею, я не знаю как это произошло и почему, но что-то изменить уже невозможно. Я все равно не смогу дать тебе то, чего ты хочешь. А теперь послушай меня. Было произнесено пророчество, касающееся твоего будущего ребенка. Вообще-то оно расплывчатое, но в нем есть одно условие: Волдеморт должен сам выбрать себе соперника. У меня очень мало исходных данных, я знаю только одно, он определился с выбором и этот выбор пал на тебя. Так что никуда не ходи одна, а еще лучше вообще никуда не ходи. Наложите на дом Фиделиус или еще какую-нибудь защиту и не высовывайся, - она смотрела на Алекса широко открытыми глазами, в которых застыл ужас.

– Алекс, я не понимаю, почему именно мой сын?

– Я не знаю, но я попытаюсь выяснить, - Алекс вздрогнул, когда Лили вдруг обхватила его за шею руками и прижалась к нему всем телом.

– Пообещай мне, Алекс, пожалуйста, пообещай, чтобы этот орел был хоть чем-то обеспечен, что позаботишься о моем сыне, если вдруг со мной что-нибудь случится.

– Я не раздаю подобных обещаний, куколка, - Алекс мягко разжал руки цепляющейся за него женщины и слегка отстранился от нее.

– Пожалуйста, Алекс, - Лили снова тихо зарыдала.

– Я еще могу понять, почему у тебя такой оригинальный патронус, но я не могу понять, почему ты всегда позволяешь мне себя унижать?

– Ты просто бревно бесчувственное, и все равно не поймешь, но я попытаюсь объяснить тебе на пальцах: это происходит по той же причине, по которой Северус позволял мне вертеть собой. Вот такой вот неравноценный обмен. Ты обещаешь?

– Я не могу понять сущности твоей просьбы. Что значит - если с тобой что-нибудь случится?

– Если я погибну и Джеймс тоже. Если мой мальчик останется сиротой.