— Останусь. Знаешь, это будет даже забавно. Слизеринцы, мало того — Пожиратели смерти, воспитывают Гарри Поттера. Правда, придется нам забыть в этом случае про Темного Лорда.

— Да и хрен с ним, с Лордом. Нужно просто сейчас больше заниматься поисками недостающих игрушек да начать собирать в одну кучу имеющиеся. Чтобы изловчиться и повысить нашего полудохлого сейчас Лорда до абсолютного трупа.

— Решим что-нибудь. Малфой, когда уходил отсюда, бормотал что-то о Драко, мол, этих детишек не заткнуть, вот пусть и подсядут друг другу на уши. А Гарри действительно болтает практически без умолку.

— Ему просто, похоже, нечасто удавалось вставить хоть слово, так что наговорится и успокоится.

— Дай-то Мерлин. А татуировка у него интересная получилась, только я так и не понял ее функции.

— Защита точно, может, что-то еще, — Алекс зевнул, — давай уже спать, завтра тяжелый день. Нам не только нужно будет все здесь переделать с учетом проживания ребенка, но еще и визит миссис Снейп пережить, а мне еще, возможно, придется пережить поход по магазинам.

========== Глава 16. ==========

Алекс ворвался в комнату к Регулусу и начал стаскивать с друга одеяло.

— Вставай!

— Не хочу, — Регулус схватил подушку и накрыл ею голову.

— Через “не хочу”, — подушка полетела вслед за одеялом на пол.

— Сколько времени? — простонал Блек.

— Восемь часов.

— И что ему не спится? — проворчал Регулус. — Сейчас встану. Ты сегодня завтрак готовишь?

— Я гренки поджарил и последнее молоко выпоил Поттеру. Нужно в магазин идти, и кто-то должен бодрствовать, а то Гарри опять что-нибудь типа кровавого пера найдет или что-нибудь еще опаснее.

— Я не понимаю, — Регулус поднялся и начал одеваться. — Я не понимаю, почему он это проклятое перо сразу не бросил, как только боль почувствовал? Нет же, продолжал рисовать, пока порез не начал кровоточить. А сколько он еще болтать будет? Это ты, конечно, хорошо придумал — учить Поттера читать. Пока он буквы учит, то не трещит безостановочно, как сорока. Но вот то, что он везде, особенно на улице, начинает тормозить и на всех вывесках искать знакомые буквы, лично меня утомляет. Почему он так много говорит?

— Компенсирует годы молчания: Петунья не разрешала Гарри много говорить.

— Кстати, а почему он так быстро у нас адаптировался?

— Да его к этому в течение трех лет готовили. Знаешь, что он мне заявил недавно? Он рад, что получил, в итоге, не одного воспитателя, а двоих.

— Тебя он хотя бы слушается и побаивается, а меня нет, — Регулус вертел в руках мантию и думал, надевать или не нужно. Решив, что можно ходить по дому в одной водолазке - к подобной одежде его приучил Алекс, - Рег убрал мантию обратно в шкаф.

— Ты сам ему это позволяешь, — Алекс отвечал, находясь уже возле двери. — Дети такие вещи чувствуют. Вот Поттер и чувствует, что может вертеть тобой как хочет, и кроме выговора ему за это ничего не будет.

— Ты его тоже не наказываешь слишком сильно, — обижено засопел Регулус.

— Видишь ли, Рег, все дело в том, что я вообще наказываю Гарри. Да, это не унижает его достоинства, это не больно, но, поверь, для ребенка простоять даже полчаса в углу кажется просто чудовищным наказанием.

— Вы сегодня к Малфоям-то пойдете? — в голосе Рега звучала такая надежда, что Алексу даже издеваться над ним расхотелось.

— А ты не идешь?

— Нет. Как только вы исчезнете в камине, я в ту же минуту рвану в клуб, и не ищи меня до утра, — его пламенную речь прервал звон, раздавшийся с кухни.

— Мать твою, Гарри! — молодые люди практически скатились с лестницы и ворвались на кухню.

Мальчик стоял перед раковиной на стуле, а на полу лежали осколки разбитой чашки. Услышав, что его обнаружили, Гарри начал смаргивать слезы и тихо оправдываться:

— Я не хотел, она вырвалась и упала.

— Гарри, посмотри на меня, — Алекс встал перед ребенком, скрестив на груди руки. — Сколько раз мне нужно тебе повторять, чтобы ты не оправдывался в подобных случаях? Мне, что, нужно тебя наказать и на неделю без сладкого оставить, чтобы ты понял это простое правило? И что это за слезы? Тебе больно?

— Нет, — мальчик покачал головой.

— Тогда почему ты ревешь?

Гарри покачал головой и, вытерев слезы, преданно уставился на опекуна.