– Так-так-так, – произнес он. – Этого я не понимаю. Вы говорите, что она отлично работает, а спорить не хотите. Тогда оставим это, да?

Юноша, не шевелясь, смотрел на купающихся в бассейне. Затем он неожиданно вспомнил, что не прикурил сигарету. Он взял ее в рот, заслонил зажигалку ладонью и щелкнул. Фитилек загорелся маленьким ровным желтым пламенем; руки он держал так, что ветер не задувал его.

– Можно и мне огонька? – спросил я.

– О, простите, я не заметил, что вы тоже не прикурили.

Я протянул руку за зажигалкой, однако он поднялся и подошел ко мне сам.

– Спасибо, – сказал я, и он возвратился на свое место.

– Вам здесь нравится? – спросил я у него.

– Очень, – ответил он. – Здесь просто замечательно.

Снова наступило молчание; я видел, что человечку удалось растормошить юношу своим нелепым предложением. Тот сидел совершенно неподвижно, но было заметно: что-то в нем всколыхнулось. Спустя какое-то время он беспокойно заерзал, принялся почесывать грудь и скрести затылок и наконец положил обе руки на колени и стал постукивать пальцами по коленным чашечкам. Скоро он начал постукивать и ногой.

– Давайте-ка еще раз вернемся к этому вашему предложению, – в конце концов проговорил он. – Вы говорите, что мы идем к вам в номер, и если я зажгу зажигалку десять раз подряд, то выиграю «кадиллак». Если она подведет меня хотя бы один раз, то я лишаюсь мизинца на левой руке. Так?

– Разумеется. Таково условие. Но мне кажется, вы боитесь.

– А что, если я проиграю? Я протягиваю вам палец, и вы его отрубаете?

– О нет! Так не пойдет. К тому же вы, может быть, пожелаете убрать руку. Прежде чем мы начнем, я привяжу вашу руку к столу и буду стоять с ножом, готовый отрубить вам палец в ту секунду, когда зажигалка не сработает.

– Какого года ваш «кадиллак»? – спросил юноша.

– Простите. Я не понимаю.

– Какого он года – сколько ему лет?

– А! Сколько лет? Да прошлого года. Совсем новая машина. Но вы, я вижу, не спорщик, как, впрочем, и все американцы.

Юноша помолчал с минуту, посмотрел на девушку, потом на меня.

– Хорошо, – резко произнес он. – Я согласен.

– Отлично! – Человечек тихо хлопнул в ладоши. – Прекрасно! – сказал он. – Сейчас и приступим. А вы, сэр, – обернулся он ко мне, – не могли бы вы стать этим… как его… судьей?

У него были бледные, почти бесцветные глаза с яркими черными зрачками.

– Видите ли, – сказал я. – Мне кажется, это безумное пари. Мне все это не очень-то нравится.

– Мне тоже, – сказала девушка. Она заговорила впервые. – По-моему, это глупо и нелепо.

– Вы и вправду отрубите палец у этого юноши, если он проиграет? – спросил я.

– Конечно. А выиграет, отдам ему «кадиллак». Однако пора начинать. Пойдемте ко мне в номер. – Он поднялся. – Может, вы оденетесь? – спросил он.

– Нет, – ответил юноша. – Я так пойду.

Потом он обратился ко мне:

– Я был бы вам обязан, если бы вы согласились стать судьей.

– Хорошо, – ответил я. – Я пойду с вами, но пари мне не нравится.

– И ты иди с нами, – сказал он девушке. – Пойдем, посмотришь.

Человечек повел нас через сад к гостинице. Теперь он был оживлен и даже возбужден и оттого при ходьбе подпрыгивал еще выше.

– Я остановился во флигеле, – сказал он. – Может, сначала хотите посмотреть машину? Она тут рядом.

Он подвел нас к подъездной аллее, и мы увидели сверкающий бледно-зеленый «кадиллак», стоявший неподалеку.

– Вон она. Зеленая. Нравится?

– Машина что надо, – сказал юноша.

– Вот и хорошо. А теперь посмотрим, сможете ли вы ее выиграть.

Мы последовали за ним во флигель и поднялись на второй этаж. Он открыл дверь номера, и мы вошли в большую комнату, оказавшуюся уютной спальней с двумя кроватями. На одной из них лежал пеньюар.

– Сначала, – сказал он, – мы выпьем немного мартини.

Бутылки стояли на маленьком столике в дальнем углу, так же как и все то, что могло понадобиться, – шейкер, лед и стаканы. Он начал готовить мартини, однако прежде позвонил в звонок, в дверь тотчас же постучали, и вошла цветная горничная.

– Ага! – произнес он и поставил на стол бутылку джина. Потом извлек из кармана бумажник и достал из него фунт стерлингов. – Пажалста, сделайте для меня кое-что.

Он протянул горничной банкноту.

– Возьмите это, – сказал он. – Мы тут собираемся поиграть в одну игру, и нам нужны две… нет, три вещи. Гвозди, молоток и мясницкий тесак, который вы одолжите на кухне. Вы можете все это принести, да?